спускаться в подземные переходы. Вместе с воспоминанием вернулось и само чувство.
— Ты чего? — спросил Гнутый, заметив, что товарищ остановился.
— Все нормально… Не по себе как-то… — Павел держал руки в карманах, и пальцы его ощущали холод металла.
В левом кармане — монетка на счастье. В правом — гвоздь. На всякий случай.
— Не трусь, — сказал Гнутый. — Феликс — нормальный мужик. Из наших.
Павел боялся не Феликса. Он сам не мог понять, почему вдруг ему стало так тревожно. Неужели выплыли из небытия, из подсознания глупые
детские страхи, давно пережитые и забытые?
— Я не боюсь, — сказал Павел.
В маленьком тамбуре, освещаемом гранеными колпаками светильников, их встретил невысокий азиат. По манере держаться, по одежде было ясно,
что он из «дохлых». Но во втором бараке даже «дохлые» были особенные, нагловатые и самоуверенные.
— Куда? — заслонил он дверь.
— К Феликсу. — Гнутый не остановился, не замедлил шаг. Он двигался точно к двери, надвигался прямо на азиата. И тот, мгновение помедлив,
стушевался, опустил голову, открыл дверь, отступил в сторону:
— Проходите.
В бараке звучала классическая музыка.
Черный Феликс, зажмурясь, сидел в кресле-качалке на своем обычном месте возле кондиционера и курил сигару Это было ответственное занятие,
не терпящее спешки, и потому он не сразу соизволил обратить внимание на приблизившихся штрафников из соседнего барака.
Пауза затягивалась. Гнутый, решив что нормы приличия выдержаны, неуверенно кашлянул.
Черный Феликс открыл глаза и выдохнул сизый клуб дыма:
— Ну?
— Мы принесли мяч, — сказал Гнутый.
Феликс шевельнул мизинцем, и откуда-то выскочивший «дохлый» забрал мяч и куда-то его утащил.
— Это все? — сверкнул белками глаз Феликс. — Могли бы передать его слуге у входа.
— Мы сломали щит на площадке, — сказал Гнутый. Феликс взял сигару в рот, надул щеки, выпустил струйки дыма из широких ноздрей. Прищурился,
сказал спокойно:
— Мне уже доложили. Кто это сделал?
— Мы вместе играли, — сказал Гнутый.
— Я спрашиваю. — В голосе Феликса послышались нотки раздражения. — Кто именно это сделал. Ты? — Он ткнул сигарой в сторону Павла.
— Да, — признался Павел и выступил вперед, заслонив собой товарища — Но это была случайность.
Феликс сердито отмахнулся, не желая слушать оправдания:
— Как ты это сделал?
— Повис на кольце. И щит не выдержал.
— Ты положил мяч сверху?
— Да.
— Ты хорошо играешь?
— Нет.
— Значит, тебе просто повезло, — разочарованно проговорил Феликс.
— Да, — согласился Павел и вынул руку из правого кармана.
Черный Феликс долго и внимательно их разглядывал. Он был неподвижен, лишь угол рта подергивался, выпуская понемногу ароматный дым. Товарищи
ждали Через несколько минут, по их расчетам, возвещая время ужина должна была взреветь сирена.
— Откуда вы? — спросил Черный Феликс.
— Форпост восемьсот шестьдесят три, — ответил Гнутый.
— Никогда о таком не слышал. Должно быть, из новых?
— Да. В России.
— Понятно… Вы русские?
— Он русский. — Гнутый показал на Павла.
— Мой дед учился в России, — задумчиво сказал Феликс. — Шесть лет. Он рассказывал много занятных вещей о русских… Хотелось бы кое-что
проверить.
— Я не русский, — на всякий случай напомнил Гнутый.
— Значит, вы сломали щит? — Черный Феликс вспомнил о деле, нахмурился. — А завтра решающая игра.
Павел и Гнутый опустили головы.
— Инструмента и материалов у вас, конечно же нет
— Нет.
Павел и Гнутый опустили головы.
— Инструмента и материалов у вас, конечно же нет
— Нет.
— И заплатить нечем.
— Нечем.
— А за что вас сюда отправили? — Феликс снова сменил тему. Возможно, он специально вел разговор таким образом, чтобы сбить с толку
собеседников, смутить их, вытянуть из них все, что его интересовало
— За неподчинение приказу, вооруженное сопротивление, убийство офицера и сопровождающих его солдат, не вдаваясь в подробности, огласил
Гнутый.
— Офицера какого звания? — Феликс, похоже, заинтересовался.
— Полковника. И его солдат из Гвардии
Черный Феликс довольно оскалился, хохотнул, словно кашлянул. Заскорузлыми пальцами затушил недокуренную сигару, покатал ее на ладони, потом
отложил на маленький столик — во втором бараке не боялись воровства. Объявил:
— Щит мы починим сами. Вам это обойдется в пять пачек сигарет и в сотню паек хлеба. Срок — четыре дня. Если не успеете, долг возрастет в
два раза. Все ясно?
— Ясно, — сказал Гнутый, уже прикидывая в уме, реально ли собрать наложенный штраф за четыре дня. Получалось, что проблем особенных не
будет. Сигареты поштучно выдавались заключенным в столовой: две во время завтрака, одна — на ужин. Павел, Шайтан и Маркс не курили. Свои
сигареты они не выкидывали, копили, словно предчувствовали, что потом этот запас пригодится. С хлебом дело обстояло несколько сложней, но и
эта проблема решалась: просто им всем предстояло немного поголодать, выменивая почти всю еду на хлеб.
— Идите! — приказал Феликс. И друзья послушно ретировались.
Уже поднимаясь по лестнице, Гнутый повернулся к Павлу и сказал:
— Кажется, мы ему понравились. Павел пожал плечами:
— Возможно.
— Я же говорил, что Феликс — нормальный мужик. Из наших.
Они выбрались на поверхность. Негр, стерегущий вход в барак, покосился на них, пропустил мимо себя, не сказал ни слова. Четыре фигуры,