Возможно, они не умеют воевать иначе.
Возможно, они не хотят превращать планету в пустыню.
Возможно, они давно покинули Солнечную систему. Несколько десятилетий тому назад они прилетели из глубокого космоса, создали автономные
базы на соседних с Землей планетах, на их спутниках и убрались домой, уверенные, что армия чудовищ рано или поздно изведет весь
человеческий род. И вот тогда — лет через сто — хозяева безмозглых тварей вернутся…
Но, быть может, инопланетные захватчики помимо прямого вторжения реализуют еще один план захвата Земли? Может быть, они способны создавать
разумных существ, похожих на людей, — немного чудаковатых, странных, необычных — как Курт, как Некко, — но практически от настоящих людей
неотличимых. А быть может, они никого не создают, а сами перевоплощаются — просто меняют форму, внешность. Или же похищают настоящих людей
и на своих космических базах изменяют их, перепрограммируют, превращают в слуг, в рабов, в агентов. А потом отправляют назад, на Землю…
Псевдолюди, растворившиеся в человечестве, затерявшиеся среди настоящих людей, — вот реальная страшная угроза.
А экстерры… Зачем они?
Для отвода глаз.
Для страховки.
Гадать можно бесконечно.
Наиболее вероятным выглядит предположение, что псевдолюдей не так много и воевать они не собираются. У них другая задача. Они должны
внедриться в правительства стран, в UDF, в Гвардию, взять на себя часть управления, изнутри разрушить оборонную систему землян. А уж потом
экстерры сделают то, для чего и были предназначены…
И все же не верится, что Курт — не человек.
А уж потом
экстерры сделают то, для чего и были предназначены…
И все же не верится, что Курт — не человек.
Не верится, что Некко — чужак, имитация.
Враг должен быть страшным. С врагом нельзя пить водку, ему нельзя рассказывать анекдоты и смеяться вместе с ним. Враг не может делиться с
тобой переживаниями, а ты не можешь делиться с врагом тушенкой из сухпая. Враг не может лежать на соседней с тобой кровати, в одной
казарме, храпеть, мучиться от кошмаров, бормотать во сне. Враг не может стоять рядом с тобой и поливать огнем твоего врага, своего
союзника.
Враг, похожий на друга, — это идеальный враг.
Самый страшный враг…
Так всю ночь размышлял Павел, лежа на жесткой тюремной койке и глядя в потолок.
Они проснулись от грохота, повскакивали с постелей, подбежали к решеткам, прижались к холодным прутьям, пытаясь разглядеть, что творится в
длинном тюремном коридоре.
— Эй! Я спать хочу! — проорал кто-то из заключенных. И его крик словно послужил сигналом для прочих арестантов. Тотчас загудели тревожные
голоса:
— Что происходит? Кто видит?
— Гнутый! Ты как там?
— Охрана! Охрана!
— Черт возьми! Неужели всё?..
По чистому тюремному коридору, звонко печатая шаг, колотя дубинками по прутьям решеток, звеня наручниками, двигался целый отряд охранников.
За ними следовали другие — одутловатый гражданский судья с девушкой-секретарем, подтянутый молодой человек из службы внутренней
безопасности, хмурый дознаватель, сосредоточенный представитель военного трибунала со своим зажатым секретарем-очкариком. И два высоких
человека в серых костюмах, в дымчатых очках: доктор Смит и агент Смит.
Охранники рассредоточились по всему коридору: одни встали возле решеток, ударами и руганью отогнали узников в глубь камер. Другие заняли
места рядом с электронными замками.
— Открывайте, — прозвучал приказ.
Щелкнули запоры. Открылись, откатились в сторону решетки дверей.
— Выходи!
Притихших арестантов вывели из камер, вытолкали, построили в шеренгу.
— Привет, — шепнул Рыжий Павлу, украдкой пожимая руку.
— Как сам?
— Нормально.
— Тихо там! — шагнул к ним охранник, замахиваясь дубинкой. Павел невольно зажмурился. Рыжий вскинул голову, подался вперед, словно
специально подставляясь под удар.
— Не шевелиться!
Охранников было много, человек двадцать. Вооружены они были дубинками и электрошокерами. Те, что стояли в отдалении, держали наизготовку
гладкоствольные многозарядные ружья, стреляющие резиновыми пулями. Оружие это убивало редко. Обычно оно уродовало.
— Аббас! — началась перекличка.
— Здесь, — отозвался Шайтан.
— Геккель!
— Я, — нехотя сказал Маркс.
— Голованов!
— Я…
Их было шестнадцать человек; семеро — из взвода сержанта Хэллера
— Ваши дела рассмотрены, — завершив перекличку, объявил представитель военного трибунала. Он выдержал долгую паузу, мучая заключенных
ожиданием и неизвестностью, видимо, получая от этого удовольствие. Потом откашлялся, взял у своего секретаря папку, раскрыл ее.
Сказал.
— Начнем!
И снова зазвучали фамилии — на этот раз их жидким голоском выкрикивал очкастый секретарь:
— Аббас!
— Я.
Представитель трибунала, заглядывая в папку, объявлял приговор:
— Виновен! Пятнадцать лет в частях особой комплектации!
— Геккель!
— Я.
— Виновен! Пятнадцать лет в частях особой комплектации!
— Голованов!
— Я.
— Виновен! Пятнадцать лет…
Пол качнулся у Павла под ногами, накренились стены. Все звуки вдруг отдалились, заглохли:
— Ягич!
— Я.
— Виновен! Восемнадцать лет в частях особой комплектации!..
Павел уже ничего не слышал. Он был оглушен своими мыслями, буря эмоций терзала его душу.
Пятнадцать лет! Штрафником!