— Да, сэр. Но я нормально к этому отношусь. Таковы издержки моей работы.
— А знаешь почему? — Полковник словно не слышал брехуна.
— Люди не любят, когда их поучают и воспитывают, сэр. Они не любят, когда им указывают. Не любят, когда…
— Они терпеть тебя не могут, потому что ты никогда не врешь. И никогда не говоришь правду. Ты скользкий, словно угорь, и многоязычен, как
политик. Твоя голова полна дерьма, но дерьмо это пахнет духами. Я понятно выражаюсь, Уинслоу?
— Да, сэр. Понятно. Мне все понятно. В том числе и то, почему вы оказались здесь. И я уверен, что даже на пенсию вы уйдете полковником,
хотя давно могли бы получить генерала.
Они смотрели друг на друга, неприязненно и беззлобно. Один слишком устал. Второй был уверен в себе.
— Тридцать секунд до старта! — объявил увлеченный зрелищем инженер.
— Тридцать секунд до старта! — объявил увлеченный зрелищем инженер.
Огромный корабль дрожал и чуть заметно покачивался.
Рыжее пламя рвалось из дюз, растекалось по бетону. Скрипели рессоры шасси.
— Там мои люди, — повернулся, к окну полковник. — И я хотел бы сейчас быть с ними. А не здесь с вами, Уинслоу…
3
Корабль ходил ходуном. Трясся пол, вибрировали стены, дрожал потолок. Красный мерцающий свет затопил отсек, ярко пламенели предостерегающие
транспаранты.
— Тридцать секунд до старта, — объявил лейтенант, глянув на коммуникатор. — Всем проверить ремни. Кто еще не проглотил антирадин, советую
поскорей это сделать. Иначе ваши дети будут похожи на соседа.
— Сэр, почему не раздали боекомплект? — обратился к взводному Цеце.
— Все получите на месте после посадки, — уверенно сказал лейтенант, хотя точного ответа не знал и сам.
Павел еще раз подергал ремни, удерживающие его в глубоком, утопленном в стене кресле. Свесив руку, взял винтовку, закрепленную в
специальной нише, потянул, проверяя, крепко ли она там сидит. Давясь, проглотил нестерпимо горькую таблетку антирадина, уже наполовину
рассосавшуюся. Подумал о Тинке и о соседе дяде Мише — пятидесятилетнем спившемся мужике, вечно небритом, немытом, нечесаном. Усмехнулся,
представив их вместе.
Корабль сильно тряхнуло. И лейтенант объявил:
— Старт!
Внизу что-то лопнуло, треснуло, засвистело. Рев двигателей сделался громче, отчетливей — словно бы ближе. Заскрежетали кресла, проседая под
увеличивающейся тяжестью тел, изменяя угол наклона.
— Сколько будем лететь, сэр? — прокричал Гнутый.
— Примерно час! — отозвался лейтенант, хотя сам точно не знал. — Отдыхайте!
4
Они спали.
Досыпали.
Почти весь взвод. Все бывалые.
Только Павел не спал. И Курт. И капрал Некко. И бледный Рене из первого отделения. И отдувающийся, вытирающий испарину Паровоз из второго.
Бодрствовал лейтенант Уотерхилл. И сержант Хэллер, конечно, тоже не спал. Им двоим не положено было сейчас спать.
Огромный плоскобрюхий корабль летел где-то совсем рядом с космосом, а может, и вовсе за пределами земной атмосферы. Было слышно, как рычит
и грохочет радиоактивное пламя — совсем рядом, если задуматься. Металлический остов корабля дрожал, будто уже разваливался, терял куски
термостойкой обшивки. Что-то шипело, посвистывая, словно закипающий чайник, — уж не воздух ли выходил из потерявшего герметичность отсека?
А они все спали. Отрубились с первой минуты полета, развалились в креслах, словно обесточенные андроиды.
Спали все двадцать пять минут полета.
И наверняка проспят еще столько же…
Мелодично пискнул офицерский коммуникатор. Лейтенант поднял руку, посмотрел на подсвеченный экран. Довел до всех:
— Спускаемся!
Его услышали лишь несколько человек.
5
Хмурым ранним утром они приземлились на плоской вершине безымянной столовой горы.
Вынырнувший из облаков корабль встал на пламя, завис, медленно снижаясь, примериваясь к сложной посадочной площадке, потом выпустил из
брюха лапы и осторожно сел на них, скрежеща металлом о камни, скрипя амортизаторами, мощной гидравликой выравнивая крен.
Они были здесь не одни. Еще один корабль высился в отдалении. Судя по обгоревшему номеру, принадлежал он шестьсот восемьдесят девятому
Форпосту. Соседи прибыли раньше. Они успели развернуть небольшой палаточный лагерь — или этот лагерь уже был здесь? Несколько шагающих
роботов разбирали груду тюков и перетаскивали их под брезентовый навес. Из разверзшегося корабельного брюха, лязгая гусеницами, выползали
боевые машины десанта. Какой-то краснорожий капрал кричал на водителей так, что заглушал рев дизельных двигателей. Группа дезактивации в
серебристых костюмах с желто-черными знаками радиоактивной опасности на спинах кропотливо обрабатывала остывшие дюзы корабля…
Время знакомиться с соседями еще не пришло. Даже как следует осмотреться не было возможности.
— Становись! — орали сержанты, пытаясь навести подобие порядка среди толпящихся солдат. Сосредоточенные офицеры отсылали доклады о
прибытии, поглядывали на коммуникаторы, на мобильные компьютеры, ожидая дальнейших распоряжений от командования. Деловитые связисты,
которые всегда были сами по себе, проверяли свои системы, тянули кабели, разворачивали какие-то антенны, устремляли их в небо. Бегали
пахнущие соляркой и маслом техники, все выспрашивали у ротных, пора ли выводить машины или еще рано.