выполнять маневр? Если перегрузка возрастет? Так ведь и позвоночник можно сломать…
Какое-то время Павел пребывал в нерешительности. Неизвестность тревожила, но и рисковать не хотелось.
— Ладно! — сказал Павел в первую очередь для себя, а также для тех, кто мог его слышать. — Жду пятнадцать минут и начну выбираться…
Сказав это, он немного подождал, словно давал возможность невидимым наблюдателям как-то отреагировать. А потом начал вслух отсчитывать
секунды.
На пятьсот двенадцатой секунде его перебил громкий голос:
— Внимание! Павел вздрогнул.
— Сегодня четырнадцатое сентября две тысячи шестьдесят восьмого года. Наш корабль выходит на орбиту вокруг Марса. Через двадцать четыре
минуты вы сможете покинуть ячейки. Может оказаться, что ваша координация нарушена. Это нормально. Не теряйте времени, постарайтесь как
можно больше двигаться. Для доступа к тренажерам введите код: сто одиннадцать, двести двадцать два. Соблюдайте осторожность, вы будете
находиться в условиях невесомости. И не пытайтесь покинуть свои отсеки, это может быть опасно. Через шесть часов, начиная с этого момента,
корабль сойдет с орбиты. За тридцать минут до этого прозвучит предупреждение.
За тридцать минут до этого прозвучит предупреждение. Вы будете обязаны надеть скафандры, занять свои места в
ячейках и пристегнуться к креслу ремнями.
Что-то громко щелкнуло. И новый голос добавил:
— Тот, кто этого не сделает, рискует превратиться в груду мяса.
Опять раздался щелчок. И стало тихо.
— Эй, а где взять эти самые скафандры? — спросил Павел, задрав голову. — И, вообще, кто это говорит?
Ответа, конечно же, не было.
— Двадцать четыре минуты, — повторил Павел и положил на голые колени стопку бумаги, собираясь изложить все, что сообщили ему голоса.
4
Точно в объявленное время тихо щелкнули замки, и двери ячеек беззвучно разошлись в стороны. В то же мгновение расстегнулись ремни на
креслах. Освобожденные штрафники, словно наполненные гелием воздушные шары, взмыли вверх.
Громовые ругань и хохот разбудили систему безопасности.
— Внимание! — тревожно возвестил компьютер. — Беспорядки в отсеках!
Потерявшие вес бойцы беспомощно кувыркались в воздухе, крутились, хватались за все, до чего могли дотянуться, бились о стены, о пол, о
потолок. Не сразу они вспомнили лекцию о правилах поведения в невесомости…
— Черт возьми! — Гнутый пролетел через весь отсек, ударился головой о стену, обитую мягким материалом, попытался за нее уцепиться, но
отлетел назад.
Шайтан вытянул из своей ячейки длинный ремень и теперь висел на нем, словно вышедший в открытый космос астронавт, привязанный к
страховочному фалу.
Рыжий пытался плыть в воздухе, он плавно двигал руками и ногами и был похож на огромную лягушку. Пловец из него выходил никудышный — он не
двигался с места, только беспорядочно вращался.
Очумевший Маркс пытался встать на ноги. Кажется, он не понимал, что с ним происходит.
Павел, уперевшись ногами в стены, пытался удержаться в своей ячейке. Он хотел одеться.
Они все были голые.
Нелепые, смешные.
Исхудавшие, бледные, заросшие.
Не похожие на себя…
— Черт возьми! — Гнутый, пролетая мимо Шайтана, уцепился за его волосатую ногу.
— Не дергайтесь! — Павел вспомнил, как им советовали вести себя в невесомости. — Не делайте резких движений! Замрите!..
Маркс вертел головой, щурился, тер глаза. Кажется, у него возникли проблемы со зрением. Рыжий застыл в карикатурной позе.
— Что будем делать, командир? — спросил Гнутый, не выпуская из рук лодыжку ругающегося Шайтана.
Павел не сразу сообразил, что командиром назвали его.
— Первым делом попробуем одеться. А потом будем приспосабливаться. Если я правильно понял, у нас есть еще пять часов.
— А я хочу жрать, — сказал Рыжий. — Нас будут кормить?
— Не знаю.
— Кормежка — первая вещь, о которой должен позаботиться командир, — назидательно сказал Рыжий.
Павел промолчал. Он не собирался оправдываться…
Где-то через полчаса они освоились, научились передвигаться по отсеку, сумели одеться. Совместно припомнили код, который открывал нишу с
тренажерами. Там стояли две беговые дорожки. Для использования в условиях невесомости они были оборудованы замысловатой сбруей —
застегивающимися ремнями и эластичными жгутами. Здесь же, в нише, находились еще какие-то устройства, но никто не понял, как с ними
работать и для чего вообще они предназначены.
Здесь же, в нише, находились еще какие-то устройства, но никто не понял, как с ними
работать и для чего вообще они предназначены.
— Будем бегать по очереди, — сказал Павел.
— А зачем? — спросил Рыжий. — Я себя и так нормально чувствую.
— Это приказ… — Павел поморщился, недовольный тем, как прозвучали его слова. Поправился: — Это приказ сверху. Вы все слышали. Думаю, те
люди знали, что говорили. Нам предстоит бой. Не хотелось бы погибнуть на чужой планете из-за того, что у кого-то подвернулась отекшая нога,
а кто-то выронил оружие из непослушных рук.
— Писатель прав, — сказал Гнутый. — И спорить тут не о чем. Шайтан и Рыжий, занимайте места. Маркс, как твои глаза?
— Немного лучше.
— Держи нас в курсе.
— Хорошо…
Они много разговаривали. Они строили предположения, как будет вестись высадка. Рассуждали о приоритетных целях боевой операции. Гадали,