Павла — что-то упало. Снова вспыхнул луч прожектора, уперся в белеющий на земле предмет.
Павел поднял голову.
— Что это?
Не все ли равно, что? Главное — это оттуда. С той стороны забора. Из другой, прошлой жизни.
Он подошел к лежащему на земле бесформенному предмету, наклонился, поднял его.
Камень. Завернутый в бумагу, обернутый целлофаном, стянутый кольцами резинок.
Письмо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
_отправлено_3.08.2068_
_Здравствуй,_сынок!_
_Мы_получили_твое_письмо,_спасибо_Коле._Он_обещал_и_дальше_передавать_от_тебя_весточки,_но_не_очень_часто._Говорит,_что_это_рискованно_для_
вас_обоих._
_У_нас_все_хорошо,_если,_конечно,_не_считать_беду,_в_которую_ты_попал._Никаких_изменений_вроде_бы_не_случилось_-
_и_слава_богу._Здоровье_у_меня,_кажется,_наладилось,_давление_больше_не_прыгает_-
_помогли_лекарства,_купленные_на_твои_деньги._Приходил_недавно_Сергей_Владимирович,_предлагал_новую_работу._Наверное,_я_соглашусь._Времени_
свободного_сейчас_много,_Наташа_самостоятельная_стала,_помогает_мне._Так_что_не_беспокойся,_деньги_у_нас_есть,_живем_сейчас_хорошо._
_Ты_в_своем_письме_просишь_за_тебя_не_переживать._Но_как_же_так_можно?
_Мы_за_тебя_очень_сильно_волнуемся._Напиши_подробней,_как_вы_там_живете,_хорошо_ли_вас_кормят,_выпускают_ли_на_улицу._Какие_отношения_с_тов
арищами._Пиши_подробно,_чтобы_нам_не_думалось_всякое._
_Помни,_мы_верим,_что_ты_ни_в_чем_не_виноват._
_Может,_что-то_тебе_нужно?_Ты_сообщи,_мы_отправим_посылку._Коля_пишет,_что_это_можно._
_Большой_привет_тебе_от_девочек!_Впрочем,_они_сейчас_сами_тебе_напишут…_
_Привет,_Паша!_
_Это_я,_твоя_сестренка!
_У_меня_все_нормально._Вчера_мама_купила_мне_новые_туфли,_замшевые,_очень_легкие_и_красивые._А_еще_я_записалась_в_музыкальную_школу,_я_уже_
два_раза_там_была__._
_Ты_не_потерял_мою_монетку?_Помни_-_она_волшебная!.._
_Здравствуй,_Паша!_
_Не_знаю,_что_и_написать._Надо_бы_писать_что-то_жизнерадостное,_веселое._Но,_ты_понимаешь,_особо_радоваться_нечему._
_Самое_главное_-_я_тебя_люблю._
_Помнишь_ли_ты_свое_обещание?_Я_надеюсь,_что_ты_скоро_вернешься._
_Так_хочется_верить_в_лучшее._
_Ты_у_нас_один._
_Мы_все_тебя_любим_и_ждем…_
_Твои_мама,_Тина,_Наташа._
1
Павел лежал на кровати, повернувшись лицом к стене, отвернувшись от всего барака, от всего мира. Раз за разом перечитывал он строчки на
мятой бумаге, и ему чудилось, что он слышит родные голоса.
Колючая горечь жгла горло. Хотелось плакать, но он сдерживался. Сдерживался изо всех сил.
Пятнадцать лет!
Бесконечность!
Целая жизнь…
Ната вырастет, станет взрослой, но она так и останется сестрой. А вот Тина… Тина, скорее всего, не дождется… как можно ждать пятнадцать
лет?.. Она выйдет замуж, у нее будут дети. Чужие дети… Чужие люди… А мама… Мама всегда будет ждать. Но дождется ли? Пятнадцать лет — так
долго…
Он снова пробежал глазами строчки короткого письма. Погладил бумагу кончиками пальцев.
— Ты чего отвернулся? — присел к нему Гнутый.
Погладил бумагу кончиками пальцев.
— Ты чего отвернулся? — присел к нему Гнутый.
— Да так… — Павел откашлялся, надеясь, что товарищ не заметит дрожь в голосе. — Мысли всякие.
— Что читаешь?
— Нашел… В библиотеке… Между страницами книги… — Даже самому близкому другу Павел не признался бы, что этот мятый листок — письмо из дома.
Он понимал, что одно-единственное неосмотрительно оброненное слово может привести к крупным неприятностям.
— И что там пишут?
— Просто обрывок текста. Ни начала, ни конца. Видимо, чей-то дневник.
Без предупреждения погас в бараке свет. Умолк перегревшийся телевизор — будто умер. И голоса заключенных сразу сделались тише, словно и они
подпитывались от электрической сети.
— Отбой, — объявил Гнутый, зевнул и полез спать. Штрафники расходиться не торопились, сидели, стояли на своих местах, там, где застала их
тьма, ждали, пока глаза привыкнут немного. Двигаться вслепую было рискованно, слишком тесно было в бараке, слишком много разного хлама
лезло под ноги. Они продолжали свои разговоры, нисколько не смущаясь тем, что собеседника уже не видно. Кое-где вспыхивали бледные огоньки
зажигалок, скользили по стенам тени, и серели на потолке вытянутые овалы окон. Павел, не раздеваясь, забрался под одеяло. Украдкой отогнул
угол матраца, где прятал свои записи, сверху, аккуратно разгладив, положил письмо. Туда же, поколебавшись, убрал счастливую монетку —
последнее время он редко выпускал ее из рук. Но сейчас, пока еще барак не уснул, пока звучит фоном гул голосов, он должен был сделать одну
вещь.
На всякий случай…
Павел взял найденный на улице камень: плоский, шершавый, размером примерно с ладонь. Достал гвоздь, подобранный на баскетбольной площадке.
Осмотрелся — глаза уже кое-что видели, тьма казалась не такой плотной. Высокие потолочные окна порой ярко вспыхивали — там наверху
скользили по земле лучи прожекторов, фехтовали друг с другом словно световые клинки.
Павел сунул руки под одеяло, осторожно провел несколько раз металлом по камню, стараясь не производить лишнего шума. Потом поднес гвоздь к
глазам, осмотрел его.
Ободранное железо поблескивало.
Значит, все верно. Все должно получиться.
Через какое-то время гвоздь превратится в шило.
Пусть не сразу. Пусть на это потребуются многие часы. Пусть даже на это уйдут дни.