сейчас нельзя разделяться — яйцо может открыться в любой момент. И тогда потребуется вся огневая мощь маленького подразделения. И даже,
возможно, старинное двухствольное ружье окажется кстати.
— Входим внутрь! — решился сержант. — Окружаем яйцо. Близко не подходить!
— Но, сэр… — хотел что-то возразить Гнутый. Сержант свирепо глянул на него, и боец смолк.
Они ворвались во двор по всем правилам военной науки — двумя группами, прикрывая друг друга — словно штурмовали захваченное противником
помещение. Сразу же рассредоточились, нашли себе укрытия — достаточно условные, ненадежные. Только Иван со Степаном по-прежнему стояли в
воротах, с искренним, каким-то детским любопытством наблюдая за действиями боевой группы. Глядя на беспечных мужиков, сержант свирепо
скрипел зубами и размахивал руками — уйдите, уйдите прочь! Но они лишь отступили на пару шагов.
Двор у Степана был просторный. Несколько бревен, словно колонны, подпирали крышу. Тусклый свет едва-едва сочился через единственное
рубленое оконце. Возле дальней стены располагались клетушки для скотины, там кто-то шевелился — то ли овцы, то ли козы. Поверху на
поперечных балках были настелены длинные жерди. Между ними торчали клочья старого сена и соломы. И там тоже кто-то был — шуршал,
трепыхался, сыпля трухой. Должно быть куры разгуливали по сеновалу под крышей. А их в хозяйстве у Степана, видимо, было немало —
утрамбованный земляной пол был сплошь в курином помете и пухе.
Сдавленно запищал компьютер. Сержант бросил на него взгляд, объявил всем:
— Подкрепление прибудет через двадцать минут!
Бойцы не отреагировали. Они внимательно и напряженно следили за мертвым яйцом, в котором сейчас почти наверняка бурлила жизнь. Цеце
спрятался за большим, окованным жестью ларем. Рыжий выглядывал из-за столба, подпирающего крышу. Коротышка Шайтан поднялся на сеновал,
улегся там на гнилом сене, высунув ствол винтовки между сухих жердин. Гнутый укрылся за однолемешным плугом. Ухо, опустившись на одно
колено, застыл возле ворот.
Павел боролся с искушением выпустить очередь в инопланетное яйцо. Он знал, что даже гранатометный выстрел не сможет повредить сверхпрочную
скорлупу. Помнил он и инструкции, которые настрого запрещали открывать огонь по любым «контейнерам, могущим содержать зародыш экстерра». Но
палец на курке буквально чесался, так сильно было желание разрядить винтовку в неземной артефакт…
Всего только двадцать минут.
Ровно через двадцать минут прибудут команда прикрытия и специалисты-чистильщики. Они-то знают, как обходиться с такими находками. У них
есть и специальное оружие, и особые инструменты. Непонятно только, а почему бы эти спецсредства не выдать десантникам?
Впрочем, как раз с этим все ясно.
Инопланетные технологии не должны попасть в нечистые руки.
Иван и Степан, устав стоять, сели на траву. Они не понимали в полной мере, с чем столкнулись. Степан, кажется, до сих пор считал свою
находку самым обычным спутником, за которым охотились военные. Глянув на них, Павел подумал, что люди эти живут вне времени. Им все равно,
что творится в большом мире. Они ничего не знают о нашествии, о противостоящей пришельцам организации UDF. Это совсем их не касается —
здесь, в диком уголке мира.
— Сержант! — выкрикнул Ухо, и в голосе его звучали страх и предэстережение.
— Что!
— Я слышу!
Потрескивание… Теперь и Павел услышал. Словно бы где-то горел костер…
Не где-то! В самом центре двора!
— Оно открывается! — взревел сержант Хэллер, передергивая затвор уже взведенной винтовки.
Яйцо трещало. С его поверхности сыпалась грязь, облетали чешуйки окалины.
Яйцо открывалось, выпуская созревшую в нем неземную жизнь.
— Не стрелять! — Сержант подался вперед. Он не раз видел, как вылупляются из яйца экстерры. И он знал, когда будет удобный для стрельбы
момент. Секундой раньше — впустую потратишь патроны. Секундой позже — и мелкие стремительные твари, защищающие самку, уже выберутся из
скорлупы. — Не стрелять! Ждать команду! Ждать!
У Павла палец дрожал на курке. И мурашки бегали по коже. Он много раз видел учебные фильмы, сдавал по ним зачеты. Но он впервые вживую,
собственными глазами, да еще так близко наблюдал рождение колонии экстерров.
Яйцо мелко задрожало. Раздались несколько громких щелчков. Потом послышался визгливый скрежет, словно железом водили по стеклу.
— Приготовиться! — Сержант снова передернул затвор, потеряв еще один патрон.
Напрягшиеся, подобравшиеся бойцы смотрели на яйцо через прорези прицелов. В чью сторону кинутся твари? Удастся ли их опередить? Остановят
ли их пули?
На поверхности шара возникли четыре тонкие трещины. Изнутри потекла на земляной пол густая жидкость.
И вдруг — словно взрыв! Всплеск, тяжелые брызги во все стороны — яйцо раскололось, раскрылось, распалось четырьмя лепестками, обнажив
выстланное проводами, опутанное трубками слизистое нутро. И еще нечто живое, пульсирующее, пока бесформенное, свернувшееся в комок, но уже
разворачивающее лапы, ноги, щупальца, хвосты.
— Огонь!
Гром штурмовых винтовок взметнул в воздух сенную пыль. За дощатой перегородкой ударили копытами в стену перепугавшиеся лошади. Взревели