— Пока нет.
— Но мысли посещают.
— Бывает.
— Вот и я все думаю…
— И чем вам этот Некко не нравится? — подал голос рядовой Пяльне из второго отделения. — Ну, подумаешь, хота пинает. Орет иногда. К вам
придирается по мелочам. Ходит к ротному, кляузы пишет — все уже знают. Но ведь боится он вас, морды не бьет, ребра не ломает, челюсти не
крошит. Ну, подставите вы его, лишат его звания и должности. А вдруг к вам потом такого капрала назначат, что Некко младенцем покажется по
сравнению с ним.
— А мы и его подставим, — сказал Зверь. — А там уже Писатель выслугу наберет, лейтенант за него словечко замолвит, и будет у нас свой
капрал. Хочешь отделением командовать, Писатель?
— Вами, что ли? — Павел усмехнулся.
— А кем же?
— Ну уж нет! Зачем мне стая упертых оболтусов?
Они рассмеялись в тридцать глоток.
— Но ты все-таки подумай, — сказал Гнутый. — Время пока есть.
— Разве знает кто-то, есть у нас время или уже его нет, — мрачно сказал Рыжий.
В казарме сделалось тихо, лица солдат посерьезнели, глаза потемнели.
— А вон Курт, наверное, знает, — сказал Цеце с фальшивой веселостью в голосе. — Только молчит он что-то.
Все посмотрели в сторону нескладного немца, зачем-то заглянувшего к ним в гости и устроившегося на свободной койке в углу. Курт лежал лицом
вверх. Он вроде бы спал, Но остекленевшие глаза его были открыты.
— Курт, это правда, что ты можешь видеть будущее? — спросил Цеце.
— Не трогай ты его, — сказал Зверь. — Видишь, переживает человек. Первый раз в бой идет. Тошно ему. Бродит, места не находит.
— Ну так и пускай поговорит с нами. А если так лежать, мысли переваривать, так и вовсе с ума можно сойти.
— Могу, — неожиданно откликнулся Курт. Он моргнул, и взгляд его сделался осмысленным — немец пристально смотрел в потолок.
— С ума можешь сойти? — переспросил Цеце.
— Могу видеть будущее. Куски картин. Обрывки. — Курт говорил равнодушно, словно машина. — Образы. Ощущения.
— Да? И что же ты сейчас видишь?
Немец долго молчал. Потом прошептал:
— Огонь.
— Что? — не расслышал Цеце. Снова длинная пауза.
— Огонь… Пламя…
— Хорошее предсказание. Я уверен, там, куда мы завтра отправимся, будет много огня. А что-то более конкретное ты можешь сказать?
Курт не ответил. Снова его глаза застекленели.
— Пуэрториканец из второй роты гораздо словоохотливей, — разочарованно сказал Цеце. И тут же забыл о Курте. Начал рассказывать всему взводу
полюбившийся анекдот о двух сержантах. Его не слушали — история эта уже всем надоела.
— Слушай. — Павел повернулся к Гнутому. — Давно хотел спросить. А что ты так с хотом своим возишься? Зачем он тебе? Мешает только — кормить
его постоянно надо, от начальства прятать, выгуливать, убирать за ним.
Гнутый, сунув указательный палец меж прутьев клетки, почесывал хота под мордочкой.
— А это мой талисман, — сказал он. — Он у меня уже шесть лет, и эти шесть лет мне везло, как никогда раньше. Можешь не верить, но эта
зверюга приносит мне удачу. Вот у тебя есть талисман?
— Есть. — Павел нащупал в кармане монету, подаренную сестренкой.
— У каждого есть талисман, — уверенно сказал Гнутый. — У Гнутого — фотография, которую он никому не показывает, потому что боится сглаза. У
Шайтана — стреляные гильзы со счастливыми номерами. Талисман есть у любого человека. Только не все об этом знают… Что касается моего, то я
им доволен. Вы, русские, говорите, что у кошки девять жизней. А у хота, значит, их десять — девять кошачьих и одна хотья. И я уверен, что,
пока хот со мной, ничего страшного с нами обоими не случится.
— Где ты его нашел?
— О! Это интересная история! Произошла она, когда я служил под Шоле. Как-то подняли нас затемно, погрузили на транспорты, отвезли куда-то и
выбросили в ночь. Приземлились мы на окраине спящего городка, как узнали позже, в Турции.
Приземлились мы на окраине спящего городка, как узнали позже, в Турции. Дали нам координаты какого-то заводика,
производящего то ли наркотики, то ли еще какую гадость. А может, это была неправительственная лаборатория? Или… Нет, не помню уже… Ну,
неважно! Задача — все оборудование уничтожить, предварительно выведя из здания людей и передав их в руки местной полиции. Обычное задание,
пусть и не по основному нашему профилю. Особых проблем не возникло. Мы разбились на отряды — часть людей окружила здание, а наша группа
вошла внутрь… — Гнутый нахмурился, потер лоб. — Да… Кажется, это была какая-то лаборатория. Там на стенах схемы висели… Ну, неважно!..
Здание было просторное, с кучей комнат, сопротивления мы не встретили, и, чтобы поскорей все обыскать, мы разделились… — Гнутый опять
задумался. — Все же там производили наркотики… Кажется… Помню конвейер, пакеты с порошком. Я еще хотел один с собой взять, но побоялся… Да,
это был завод по производству наркотиков… Впрочем, неважно! Переговариваясь через коммуникаторы, мы прочесывали все закутки, все заколки.
Потом я нашел ход вниз и решил спуститься. Под землей размещалась лаборатория… Да! Точно! Это была лаборатория! Как я мог забыть?!
— Неважно! — поторопил Павел товарища.
— Ага… — Гнутый запнулся. Собравшись с мыслями, продолжил: — Лаборатория, точно! Там везде стояли клетки со зверями: кошки, собаки,