Павел напомнил доктору, что завтра ему предстоит схватка на ринге. Доктор только покачал головой.
Они расстались почти друзьями.
А когда улыбающийся Павел вышел за дверь и его уверенные шаги заглохли где-то в самом конце длинного гулкого коридора, доктор, привстав,
достал из шкафа еще одну пластиковую папку, положил ее перед собой, рядом с бумагами рядового Некко. Раскрыл, пролистал. Вздохнул,
признавая, что чего-то недопонимает.
Состав крови двух новобранцев был идентичен.
Миоглобин, лизин — один к одному. Значительно выше нормы. Вдобавок к этому какие-то необычные антитоксины…
Значит, анализы верны. Такая ошибка не может повториться дважды.
Доктор хмурился, досадуя, что нет у него сейчас нормальной лаборатории, нет возможности заняться наукой, как когда-то.
А ведь все было! В свое время он вел целое научное направление, у него была своя школа и мировое имя, он получал премии, награды,
участвовал в международных симпозиумах, конференциях. А что теперь? Кто он сейчас? Военный доктор! Бывший ученый, ставший ненужным,
неугодным и сосланный в Сибирь делать уколы, назначать таблетки, учить молоденьких медсестер штопать рваные раны…
Вот они — перед ним. Два солдата, две загадки.
Материал для научного исследования.
Рядовой Некко.
И рядовой Курт.
Кроме странного состава крови, у них есть еще нечто общее.
Один год рождения.
А даты рождения отличаются только на три дня.
Кто же они?
3
Медицинский модуль располагался довольно далеко от прочих строений Форпоста, в тихом углу, где воздух был чище и свежее, где было больше
солнца, куда не доносилось гудение дизелей, а рев идущих на посадку транспортов не глушил щебета птиц.
В казарму Павел пошел пешком, хотя мог бы воспользоваться скоростной кабиной подземки. Транспортная система Форпоста уже работала. Все
удаленные районы Форпоста, его основные постройки были связаны системой туннелей, в которых скользили по монорельсам десятиместные
вагончики, похожие на комфортабельные гробы.
Павел никуда не спешил.
Павел никуда не спешил. У него еще было время. Только после ужина он становился свободным человеком, и только тогда он мог покинуть
казарменную часть Форпоста и отправиться в его жилой сегмент, в военный городок, где в номере гостиницы его ждали мама, сестра и любимая
девушка.
Пока же торопиться незачем. Занятия закончатся через полчаса, впрочем, возможно, лейтенант Уотерхилл отпустит всех пораньше. Но в любом
случае все вернутся в казарму, а уж там сержант Хэллер найдет занятие для каждого…
Помня наставления доктора, Павел прислушивался к своим ощущениям. Ничего особенного он не чувствовал, ну разве только ягодицы болели.
Жаль, что не расспросил доктора о последних уколах. Старичок словоохотлив, даже чересчур, возможно, и выболтал бы то, о чем не положено
говорить.
Павел знал, что информация о биоактивации является служебной, не подлежащей разглашению. Конечно, особой тайны нет, что-то можно найти в
Сети, о чем-то прочитать в книгах. Но хотелось бы получить достоверные сведения, а не мешанину реальных фактов, слухов, догадок и домыслов…
Павел предполагал, что доктор, делавший ему уколы, не обычный военный костоправ, каких немало в гарнизонах. Возможно, старик этот из тех
ученых, что оказались не у дел во время длительного противостояния с пришедшим из космоса врагом. Возможно, доктор этот многое мог
рассказать…
Кончились зеленые насаждения. Придвинулись вплотную бетонные кубы складов. За ними уже виднелись казармы. В небо тянулась башня на
посадочной площадке, щетинились острые иглы антенн. Сверкал стеклянный купол спортивного комплекса.
«Завтра бой!» — вспомнил Павел.
Вдруг биоактивация поможет справиться с противником?
Но доктор говорил, что первое время возможны слабость, вялость, тошнота.
Пока же никаких неприятных ощущений — лишь тупая боль в ягодицах…
Забетонированная дорожка сворачивала направо, уводя к корпусу офицерского профилактория. Казармы были впереди, и Павел решил срезать путь,
не желая встречаться сейчас с кем-нибудь из командного состава и отвечать на вопросы, обязательные в подобных случаях.
Павел сошел с тропы и двинулся к складам напрямик через пустырь, поросший низким редким кустарником.
Было заметно, что люди здесь ходят нечасто. Павел словно оказался на маленьком кусочке заповедной нетронутой земли, той самой земли, что
была здесь испокон веков, до того момента, как прибыли сюда военные строители и стали грохочущими экскаваторами сдирать тонкую почву,
заливать обнаженную землю бетоном, вбивать в нее сваи, рыть котлованы, возводить стальные скелеты каркасов.
Просто удивительно, почему не пострадал этот участок. Скорее всего, по проекту здесь должен был разместиться небольшой парк. Но, торопясь
сдать работу в срок, строители забыли засыпать плодородную почву, посадить деревья и вечнозеленую траву. А принимающая комиссия не раметила
недоделку. Или посчитала это мелочью — зачем солдатам парк?
В пыльной жухлой траве стрекотали кузнечики; щелкая коричневыми брызгами разлетались у Павла из-под ног. Если смотреть в небо, если не
обращать внимания на гул двигателей, на перестрелку, доносящуюся со стороны стрельбища, то может показаться, что нет здесь никакого