— Но я не могу пропустить вас! У меня четкие распоряжения…
— Вы ставите под угрозу миссию комитета и спецотдела! — Павел наступал. — Имейте в виду, все происходящее записывается! Вас сейчас видят в
комитете!
— Но я не знаю никакого комитета! — Предводитель гвардейцев, похоже, растерялся. — Кто ваш непосредственный начальник?!
— Генерал Уотерхилл!
— Не слышал о таком!
— Конечно не слышал! Он возглавляет секретную службу!
— Я должен обо всем доложить начальству!
— Доложите позже! Пропустите нас! — Павел обернулся к своему отряду: — Вперед!
— Вперед! — рявкнул сержант Хэллер, бросаясь прямо на гвардейцев и увлекая штрафников за собой.
Рослые истуканы, больше похожие на роботов, чем на людей, невольно расступились. Нерешительно приподнялись огнеметы.
— Быстрей! Быстрей! — надрывался сержант Хэллер, спиной чуя взгляды гвардейцев.
Штрафники свернули с аллеи, промчались стадом по клумбе, топча роскошные розы.
— Врешь ты мастерски, Писатель! — крикнул Гнутый, догнав Павла.
— Голованов! — Сержант Хэллер даже не запыхался.
— Голованов! — Сержант Хэллер даже не запыхался. — Объявляю благодарность!
— Есть, сэр! — Павел подумал, что эта благодарность — первая за службу! — в его личное дело занесена, наверное, никогда не будет.
Ну да и ладно!..
4
Возле стеклянного, перетянутого сталью здания их поджидали.
Должно быть, одураченные гвардейцы доложили начальству о встрече со странным отрядом, и наверху быстро выяснили, что специальный отдел
внутренней службы — чистой воды выдумка, а генерал Уотерхилл не существует, так же как и якобы возглавляемый им безымянный секретный
комитет.
— Говорит комендант Конноли! — прогремел усиленный мегафоном голос, едва бойцы вымахнули на небольшую площадь, похожую на круглое дно
колодца. — Немедленно сложите оружие! Отойдите в сторону и лягте на землю лицом вниз! Не двигайтесь!
— Ишь чего захотели! — оскалился Рыжий. Встретив гвардейцев, увидев их огнеметы, почувствовал себя под прицелом, он вспомнил ту стычку
возле пещеры, снова пережил гибель своего друга и теперь ярился, горя желанием отомстить.
— Атакуем с ходу! — прокричал сержант Хэллер. — В цепь!
Наверное, люди, — люди? — ведающие обороной этого Центра, допускали, что произошло какое-то недоразумение. Они хотели во всем разобраться и
уж никак не рассчитывали, что отряд пойдет на штурм.
Ухнули ручные гранаты. Весело искрясь, звеня льдисто, осыпалось стекло дверей. Просел иссеченный осколками «Кадиллак», припаркованный перед
входом. Из-за него брызнули люди в черной униформе, вооруженные одними пистолетами. Застучали, загремели винтовки и пулеметы в руках
штрафников, пулями кромсая стены и окна, перемалывая облицовку здания в острое крошево, в песок, в пыль, корежа сталь, иссекая бетон.
— Вас не тронут! — надрывался мегафон. — Прекратите стрельбу, положите оружие!
— Снимай! — кричала напарнику женщина-репортер. Она была напугана, растеряна, она не знала, почему тут идет маленькая война, кто здесь
хороший, кто плохой. Но вокруг происходили события. Вокруг был первосортный материал. — Все снимай!
На флагштоке справа от входа трепыхался флаг — серое полотнище с белым кругом. Кто-то из штрафников, кажется это был Гнутый, выпустил в его
сторону длинную очередь.
— Короткими перебежками! — Сержант Хэллер командовал подразделением. — Справа и слева!..
Из разбитых окон второго этажа по площади ударили пулеметы. Один из них умолк почти сразу, уничтоженный гранатой сержанта. Второй грохотал
пару минут — дульное пламя вызывающе сверкало в темном проеме. Металлический карниз защищал окно от летящих снизу гранат.
Голубоглазый Жан, любитель рисковать и биться об заклад, рванул через площадь в мертвую зону. Пули нагнали его в десяти шагах от стены. Он
вскрикнул, почувствовав ожог, прыгнул, словно надеялся оторваться от смерти, и покатился по земле, заливая ее кровью. Линия пыльных
фонтанчиков перечеркнула площадь. Дернулся подстреленный Чуб, залегший на открытом месте, встал на корточки, не удержал равновесие,
завалился на бок, подтянул колени к животу и затих. Получив ранение в плечо, по-волчьи завыл Шакал. У Рыжего разлетелся шлем — пуля прошла
возле самого виска.
— Сосредоточить огонь! — крикнул сержант Хэллер.
— Сосредоточить огонь! — крикнул сержант Хэллер. Под шквалом свинца качнулся искореженный карниз, рухнул с куском стены. Ровный
прямоугольник окна превратился в рваную глазницу. Погас алый зрачок — пулемет умер.
— Вперед марш!..
В просторном холле за стеклянной дверью, от которой остался один скелет, фалангой выстроились защитники. Они крепко сомкнули щиты, глядя в
прорези амбразур. Короткие карабины «Вепрь», приспособленные лишь для ближнего боя, — словно мечи над головами.
Наступающие штрафники издалека разрядили подствольные гранатометы. Взрывы очистили вход, разнесли дверь, опрокинули стену щитов. Только
несколько карабинов успели выстрелить, да и то мимо. Ворвавшиеся в здание бойцы перешли врукопашную. Павел уклонился от удара приклада,
выбил из рук противника карабин, отшвырнул его ногой в сторону. Вспомнил вдруг, как однажды размышлял о том, что в войне с экстеррами
рукопашный бой не может иметь прикладного значения.