сторону, перебирая ногами мелко и неторопливо, словно пританцовывая. Потом подался вперед, выбросив перед собой угловатый, похожий на
обломок бетонного блока кулак. Мешок всхлипнул, отпрыгнув назад. Загремела звеньями цепь.
— Вот так надо, — довольно сказал Зверь, поймав в ладони раскачивающийся, крутящийся мешок. — Все тело в удар надо вкладывать, весь вес.
— Сравнил тоже, — хмыкнул Павел, — свой вес и мой…
Стоя спиной к неприкрытой двери, они не заметили, как та открылась еще шире и как в нее, пригнувшись, протиснулся боком еще один человек.
Он встал, едва перешагнув порог, загородил широченной спиной дверной проем. Окинул взглядом тесное помещение, заставленное спортивными
снарядами и тренажерами. Прищурясь, словно прицелясь, осмотрел беседующих товарищей. И сказал сипло, глядя на Зверя:
— Это ты чемпион? — В голосе здоровяка слышались угроза и неприязнь.
Павел обернулся, выглянул из-за набивного мешка. Зверь словно не услышал обращенного к нему вопроса, но плечи его напряглись и кулаки
сжались.
Зверь словно не услышал обращенного к нему вопроса, но плечи его напряглись и кулаки
сжались.
— Ты чемпион, спрашиваю? — Сиплый здоровяк шагнул вперед, привалился боком к стене.
— Ты ко мне обращаешься? — нахмурившийся Зверь наконец-то чуть повернул голову.
— А к кому же еще?
— Ты кто, горилла? Откуда здесь? Я тебя не знаю.
— Это Некко, — негромко сказал Павел. — Из четвертой роты.
— И что ему надо? — Зверь смотрел сквозь чужака. Павел пожал плечами:
— Наверное, пришел посмотреть на меня.
— А говорит со мной, — без тени улыбки хмыкнул Зверь.
— Так который из вас ? — Некко с сомнением глянул на Павла. — Кто чемпион?
— Ты чемпион, Писатель? — спросил Зверь.
— Да вроде бы нет еще.
— Я тоже.
— Не валяйте дурака! — Некко хмурил брови. — Я все равно узнаю, который из вас!
— Вроде бы он нам угрожает. — Зверь задумчиво потер переносицу. — Или мне это кажется?
Дверь широко распахнулась, ударившись о стену. Один за одним в тренажерную вошли Гнутый, Цеце, Ухо и Рыжий Разошлись, встали возле
спортивных снарядов, скучающе уставились на незваного гостя, лениво позевывая, почесывая кулаки. Через секунду в дверной проем заглянул
Шайтан — он сегодня дежурил в казарме. Именно он заметил чужака из четвертой роты, догадался, зачем тот пришел, кликнул товарищей…
— Что? — Некко стушевался под перекрестными взглядами.
Шайтан, не входя в комнату, тихо прикрыл дверь, щелкнул замком. И гость, вздрогнув, обернулся, почувствовал себя в ловушке. Спросил еще
раз, тише:
— Что?
— Ты кто? — Ухо повернул голову так, что стал виден его жуткий шрам.
— Кажется, неопытный боец заблудился в незнакомом месте, — рассудительно сказал Гнутый.
— Зашел не туда, — продолжил Цеце.
— И не знает, как теперь отсюда выйти, — добавил Рыжий.
— Может, стоит показать ему прямую дорогу? — спросил у товарищей Зверь, поигрывая десятикилограммовой гантелью.
— А это как? — спросил Гнутый.
— Через окно, — ответил Зверь.
— Здесь же нет окна.
— Так будет.
— Ребята, послушайте… — здоровяк Некко слегка побледнел. — Я же ничего… Никого…
— Так и мы никого ничего, — усмехнулся Зверь.
Павел не знал, как себя вести. На него не обращали внимания, и он, стоя в стороне, остро чувствовал свою ненужность и чуждость. Зверь,
Гнутый, Рыжий, Ухо, Цеце — они были старыми боевыми товарищами, все из одного отделения, они, наверное, не раз спасали друг другу жизни, и
вот сейчас они сплотились, встали единой командой — один за всех, все за одного. А он? Зеленый салага, неумеха-новичок. Чужой человек во
взводе сержанта Хэллера.
Писатель!
Совсем некстати вспомнилось наставление лейтенанта: «Стань разъяренным псом!»
Сейчас, глядя на перетрусившего Некко, становиться псом как-то не хотелось.
Да если бы и хотелось, все равно бы не вышло.
— Вот что, переросток, — надвинулся Зверь на чужака. — Слушай сюда… Внимательно слушай. Если ты еще раз покажешься здесь без разрешения, я
лично проломлю тебе череп и скажу, что так и было. А мои друзья это подтвердят. Если ты когда-нибудь подойдешь ко мне без моего позволения
ближе чем на три шага, то, клянусь, я сломаю твой кривой нос. А если когда-нибудь мне доведется прикрывать твою задницу в бою, то можешь
быть уверен, я отвернусь совсем в другую сторону, когда оголодавшие в космосе экстерры будут жрать тебя живьем. Ты все понял?
— Да. — Некко вжался спиной в стену. Он не решался поднять глаза на обступивших его бойцов.
— Громче!
— Да!
— Что да? Отвечай как положено!
— Понял! — Некко тяжело сглотнул. — Все понял, сэр!
— Так-то, — умиротворенно сказал Зверь. — А что касается нашего чемпиона… — Он выразительно посмотрел в сторону Павла. — Если тебе
доведется с ним когда-нибудь сойтись в рукопашной, то я советую сдаться сразу. Иначе он так тебя отделает, что твою рожу будут показывать в
шоу «Самый уродливый человек на свете». И вот что еще я тебе скажу о нашем Писателе… — Зверь, брезгливо морщась, двумя пальцами взял Некко
за ухо, притянул к себе и шепнул так громко, что все слышали: — Я сам его боюсь! Я никогда никого не боялся, разве только сержанта Хэллера,
но Писателя я боюсь больше. И знаешь почему? Потому что сержант Хэллер изуродует тебя на всю жизнь, но не более, а Писатель может