Он доковылял до своей кровати, тяжело опустился на нее задом, отставил костыли. Посидел немного, пытаясь разглядеть фамилию другого своего
соседа Но шрифт на табличке был слишком мелкий, и Павел мог разобрать лишь первую букву — «А». Что там дальше? Ар… Арн.. Или Арх…
А не все ли равно…
— Не спишь еще? — Доктор появился незаметно. Вошел на цыпочках, тихо прикрыл за собой дверь.
Павел вздрогнул, чертыхнулся.
— Поседеешь тут с вами, док! Являетесь, словно привидение.
— А я и есть местное привидение, — усмехнулся пожилой доктор. — Как настроение?
— Нормально, — сказал Павел. — А кого это вы ко мне подложили?
— Уже слышал про бой под Ханхом?
— Да.
— Эти двое оттуда.
— Мне говорили, что раненых три человека.
— Один сейчас в реанимации. Состояние стабильное, организм молодой — должен выжить.
— А с этими что?
— У одного проникающее ранение брюшной полости, поврежден кишечник, сильная кровопотеря, у другого контузия, задет глаз, лопнула барабанная
перепонка. Ничего особенного.
— Да уж… — Павел опрокинулся на подушку. — Мне просто повезло по сравнению с ними. Но я имел в виду другое: что с ними сейчас? Лежат,
словно в коме.
— Побочное действие ряда препаратов, — сказал доктор. — Завтра они придут в себя.
— А ваши владения начинают оживать, док, — сказал Павел. — Работа закипит — прощай, скука.
— Даже и не знаю, стоит ли этому радоваться…
Они еще какое-то время разговаривали о всяких пустяках. Потом распрощались тепло, словно очень старые друзья. Припозднившийся док, оставив
свои владения на попечение дежурной сестры, направился домой, в небольшую холостяцкую квартирку, набитую книгами и нестираной одеждой, а
Павел выключил свет и завалился спать.
Неподалеку сопели новые соседи, и ночь теперь казалась не такой черной и пустой.
2
Рядовой Живич был плешив, невысок ростом, кривоног и пучеглаз, но, несмотря на все эти внешние недостатки, он оказался на удивление
жизнерадостным и общительным человеком. Его окривевший сослуживец по фамилии Арнарсон, мускулистый рослый блондин, напротив, держался
замкнуто, был мрачен и вроде бы даже озлоблен на жизнь.
Рядовой Живич в первый же день на новом месте достал из потайного кармана крохотную плоскую фляжку с хорошим коньяком и предложил выпить за
знакомство.
Рядовой Арнарсон в ответ на утреннее приветствие Павла уныло хмыкнул и отвернулся к стене.
Рядовой Живич носил прозвище Живчик.
Рядового Арнарсона все называли Викингом.
Но, несмотря на абсолютное несходство характеров, они были закадычными друзьями.
— …Ты только представь — два огроменных кибера прут прямехонько на нас! Земля буквально кипит от ударов пуль! Пламя, пыль, дым! Кто-то из
наших вопит — отходим! А куда отходить? Подготовленных позиций позади нет: шаг назад сделаешь — и покатишься без остановки до самого рая.
Ну, я хватаю гранатомет…
— Не было у тебя гранатомета, — буркнул Арнарсон, — не ври.
— Эх! — Живич обиженно махнул рукой. — Такую историю испортил!
— Еще придумаешь. — Арнарсон зевнул.
Павел сполз с подоконника. Он только что закончил выгонять сигаретный дым в открытую форточку — Живчик, не считаясь со строгим запретом
врача, курил в палате.
— Я никогда не видел киберов живьем, — поделился Павел. — Только тренажеры и модели. Ну и в фильмах, разумеется.
— А экстерров видел? — спросил Живич.
— Я видел, как открылось яйцо. Внутри было несколько этих тварей, но я толком ничего не успел разглядеть. Мы их разнесли в клочья.
— А, конечно же! Группа сержанта Хэллера, помню. Вам здорово тогда повезло… У тебя контракт на сколько?
— На пять лет.
— Самый оптимальный срок! — одобрил Живчик. — За пять лет всякого насмотришься. И от жизни гражданской отвыкнуть не успеешь.
— Да я уже вроде бы отвык, — неуверенно сказал Павел.
— Это тебе только кажется! — заверил Живич. — Вот у нас с Викингом уже третий срок скоро закончится. Мы-то знаем, каково это — чувствовать
себя солдатом до мозга костей. Вот, например, идешь ты по улице с девушкой под ручку и ловишь себя на мысли, что какую-то неловкость
испытываешь. Начинаешь разбираться почему — и понимаешь: девушка-то не в ногу с тобой идет, не подстраивается. Отсюда и неудобство.
— Это ерунда, — сказал Арнарсон. — А вот когда идешь с девушкой под руку и думаешь: зачем она мне сдалась? У меня же карабин после стрельб
не чищен, один такой стоит в пирамиде!
— Нет, — фыркнул Живчик. — Пример неудачный. Как раз это не военный образ мыслей. Это старость в тебе говорит.
— Да я моложе тебя!
— На месяц!
— Но все думают, что лет на пять!
— Пускай думают! А вот девчонки точно знают, кто из нас двоих еще о-го-го, а кто — э-хе-хе!
— Ты его не слушай, — обратился к Павлу Арнарсон.
Он уже сам не рад был, что ввязался в разговор. — У меня с этим делом все в порядке.
— Просто случай один был, — встрял Живчик. — Называется Большая Осечка!
— Хватит уже!
— Да ничего! — Живчик заерзал на койке, совершая недвусмысленные телодвижения. — С кем не бывает! Это возраст, привыкай.
Арнарсон, похоже, всерьез обиделся. Он отвернулся к стене, с головой накрылся одеялом. Затих — притворился спящим.
— Слушай, а тебе долго здесь еще обитать? — спросил Живчик у Павла.
— Еще неделю, наверное.