— Писатель пришел! — объявил Маркс и поинтересовался: — Выписался? Или сбежал?
— Освободился, — отшутился Павел и, неловко пожав дежурному руку, сразу направился в свой сектор, в секцию четвертого взвода. Там его уже
ждали.
— А! — Шагнул к нему Гнутый с хотом на плече. — Дезертир вернулся!
— А мы уж хотели идти к тебе, — сказал Цеце, откладывая майку, втыкая в подушку иголку с ниткой. Он постоянно что-то ушивал или штопал.
— О! Дорогой! Рад видеть! — Шайтан спрыгнул с верхней койки, полез обниматься. Павел отстранился:
— Тихо! Осторожней! Я заминирован! Всем отойти на безопасное расстояние. Сейчас буду разряжать.
— Залечили там тебя, — прогнусавил Ухо. Зверь хмыкнул. Рыжий отложил комикс.
— Первая мина! — Павел, не оглядываясь, ногой прикрыл за собой дверь, поднял руку, выхватил из рукава бутылку, протянул Шайтану: — Это
тебе.
Сейчас буду разряжать.
— Залечили там тебя, — прогнусавил Ухо. Зверь хмыкнул. Рыжий отложил комикс.
— Первая мина! — Павел, не оглядываясь, ногой прикрыл за собой дверь, поднял руку, выхватил из рукава бутылку, протянул Шайтану: — Это
тебе.
— Опа! — Цеце хлопнул в ладоши. — Вот это я понимаю, сюрприз!
— А это тебе, — отдал ему вторую бутылку Павел.
— А нам? — Гнутый взял хота на руки, покачал его словно ребенка.
— И вам. — Павел вытащил бутылку из кармана.
— Ну ты нагрузился, -добродушно сказал Цеце.
— И вот еще пара! — объявил Павел. — Хватит нам, чтобы сегодня вечером отметить мое излечение?
— С лихвой, — сказал Рыжий. — Ты где все это раздобыл? Спирт на протираниях сэкономил? Или док тебе такое внутреннее прописал?
— Считайте, что посылку получил.
— Из дома? — поинтересовался Зверь. — Занятные тебе посылки шлют.
— Только закуски не прислали, — сказал Павел.
— Ну, это мы быстро исправим. — Гнутый собрал бутылки, спрятал их в углу за кроватью, прикрыл газетой. Открыл дверь, рявкнул: — Дежурный!
— Что? — эхом откликнулся бородатый Маркс.
— Где у нас твой молодой земляк Курт? Ко мне его!
— Есть! — Было слышно, как Маркс набрал в грудь воздуху. И через мгновение рев его раскатился по закоулкам казармы. — Рядовой Курт! К
капралу Ягичу! Быстро! — Голосом рядовой Геккель тянул на мастер-сержанта, никак не меньше, сказывался опыт.
— Молодец, Маркс, — уважительно сказал Зверь. — Не понимаю только, почему он до сих пор в солдатах ходит…
Курт был все такой же неловкий и нескладный. Входя в комнату, он зацепился плечом за косяк; перешагнув порог, запнулся о чьи-то ботинки;
махнув рукой, опрокинул фотографию, стоящую на тумбочке Цеце.
— Смирно, рядовой! — скомандовал Гнутый, останавливая суетящегося Курта, пытающегося все вернуть на свои места. — Такое дело к тебе: сбегай
в городок, купи нам колбасы, рыбки копченой, сыра, консервов каких-нибудь, салатов готовых побольше, хлеба.
— Хлеба не надо, — сказал Цеце. — У меня на кухне знакомый работает, так что хлеб с меня.
— Хорошо. Хлеба не надо. Все запомнил?
— Да.
— Если увидишь сало, возьми обязательно, — наказал Цеце.
— Деньги есть у тебя? — спросил Гнутый.
— Есть, — кивнул Курт.
— Купишь на свои. Когда все принесешь, рассчитаемся. На КПП, если остановят, скажешь, что я послал. Там сегодня Боров дежурит. — Гнутый
усмехнулся. — Он мне должен кое-что. Так что проблем не будет. Ясно?
— Да.
— Ну, двигай. Только давай поскорей.
Курт ушел, снова задев косяк плечом.
— Может, зря мы его послали? — сказал Рыжий.
— Ничего, не в первый раз. Справится.
— Странный он все-таки…
5
Курт справился.
Он притащил столько закуски, что ее хватило бы на всю роту.
Сала, правда, не было.
— Заставь дурака богу молиться… — пробормотал Цеце, криво ухмыляясь, с интересом наблюдая, как Курт и Павел извлекают из объемистых пакетов
провизию, выкладывают на койку. Когда на свет появились ветчина, колбаса и копченое мясо, Цеце горестно вздохнул, подумав, что двух
буханок, которые он принес, теперь уж точно не хватит. Придется еще раз бежать в столовую, на поклон к сержанту Красюку. Эх, дернул черт
похвастаться выгодным знакомством! Молчал бы себе…
Продукты убрали за кровать, прикрыли сверху пакетами. Гнутый собрал со всех деньги, расплатился с Куртом. Отпустил его.
— Подожди, — остановил Павел собирающегося уйти немца. — Загляни к нам после отбоя…
Постепенно подтягивался народ. В полном составе вернулось из сауны распаренное отделение капрала Буасье. На вечернем автобусе прибыли из
города рядовые Карпов и Анзани, ввалились в казарму — оба уже навеселе, у одного — свежая ссадина на лбу, у другого — кулак ободран.
Прибыли грек Ксенакис, итальянцы Дульбекко и Кваренги, поляк Мрожек, албанец Моисеи, грузин Такидзе — они ранним утром покинули Форпост,
отправились на природу, «исследовать непокоренную русскую Сибирь», как сами сказали. Очевидно, для лучшего исследования прихватили с собой
шампуры, три бутылки вина и замаринованное в ведре мясо. Возвратился с рыбалки сильно покусанный комарами чернокожий Рем, бросил под
кровать спиннинг, вытащил из мешка полуметровую щучку, стал воодушевленно рассказывать, как тащил ее из воды, через водоросли, мимо коряг,
боясь, что сорвется, уйдет…
Взвод собирался. Кто-то, заметив возвращение Павла, подходил, здоровался, поздравлял, сочувствовал. Некоторых — немногих — Павел приглашал