раньше, пробежка в противогазах, потом сразу строевой смотр, а после обеда до самой ночи — тяжелая работа в ангарах вместе с промасленными
измученными механиками.
Павел уже практически заснул, когда его тронули за плечо:
— Эй, Писатель… Не спишь?
— Уже нет. — Павел открыл глаза и приподнялся на локте. — Что надо?
— Разговор есть, — негромко сказал Рыжий.
— Серьезный разговор, — кивнул Цеце.
Павел внимательно оглядел двух своих собеседников, в данный момент очень похожих на заговорщиков, пожал плечами, сказал осторожно:
— Я слушаю.
— Ты у нас один молодой… — сказал Рыжий. — Выбирать нам не из чего…
— Что делать?.. — чуть развел руками Цеце.
— О чем это вы? — спросил Павел, наморщив лоб. Они разговаривали вполголоса, чтобы не мешать спящим.
— Отбой! — донесся из-за двери голос дежурного, и свет в казарме померк.
— Ты драться умеешь? — спросил Цеце, немного помолчав.
— Ну, рукопашный бой? Бокс? Карате? Кун-фу, может быть? — перечислил Рыжий, с надеждой заглядывая Павлу в глаза.
— А-а… — Павел зевнул, разом потеряв интерес к разговopy. — Вы все о том же… Я не люблю драться.
Цеце чертыхнулся, потер кулаком переносицу:
— Драться придется.
— Зачем?
— Таковы правила, — ответил Рыжий.
— С кем?
— С молодыми из других взводов.
— Но зачем?
— Традиция, — вздохнул Цеце, оценивающе разглядывая Павла и покачивая головой.
— А если я не буду?
— Так нельзя.
— Почему?
— Потому что ты весь взвод опозоришь. А тебе с нами со всеми еще воевать. — В голосе Цеце не было угрозы — только констатация.
— Ну, если надо, — Павел, решив, что разговор окончен, взбил кулаками подушку, — значит, попробую.
— Ты погоди, — придержал его за руку Рыжий.
— Выспаться ты успеешь… — Цеце огляделся, зашептал еще тише: — Ты скажи, тебе активацию делали?
— Нет еще.
— Плохо! — Рыжий раздосадованно потер переносицу. — И где только тебя готовили? Сейчас же всех рекрутов сразу прививают!
— Нам не кололи. — Павел зевнул, на этот раз нарочито широко, долго, демонстративно.
— Слушай, — совсем тихо зашептал Цеце, подавшись к Павлу. — Вот, значит, какое дело. Есть у меня пара чудо-таблеток. Одну ты выпьешь
сейчас, а другую перед самым боем. Смекаешь?
— Зачем? — Павел продолжал изображать унылое непонимание.
— Вот заладил! — Цеце ругнулся. — Таблетки — первый сорт. Для себя доставал. Через проверенных людей. Съешь — и ни боли, ни страха. Сразу
сильнее станешь, выносливей. И быстрей. Я на себе пробовал — такая вещь!
— Да я как-нибудь без этого обойдусь. — Павел, не желая дальше продолжать разговор, лег, закрыл глаза. Но Цеце и Рыжий отступаться не
собирались. Они стояли, держась за кровать, и смотрели на притворяющегося спящим Павла, на его подрагивающие веки.
— Ты что, боишься? — спросил Рыжий. В голосе его слышалось презрение.
— Может, у тебя аллергия на химию? — недоумевая, предположил Цеце.
— Ага, — откликнулся Павел, не открывая глаз. И повернулся лицом к стене.
— Врешь же, — неуверенно пробормотал Цеце. — Тебя бы не взяли, если б какие-то болезни были.
— Он боится, — подвел итог Рыжий…
Они замолчали надолго. Павел лежал и чувствовал на затылке их взгляды. Это было неприятно. Нестерпимо неприятно. Не выдержав, он резко к
ним повернулся:
— А вам-то что? Чего вы-то переживаете? Ну, подумаешь, побьют меня, так не в первый раз. Я привычный.
— Нам надо, чтобы ты победил, — сказал Цеце и глянул на Рыжего, словно ища у того поддержки.
— Зачем? — вздохнул Павел, понимая, что теперь долго не уснет.
Цеце снова посмотрел на Рыжего. Тот, помедлив, кивнул острожно, словно нехотя.
— Проигрались мы, — признался Цеце. — Вчера. Продулись в карты. Вчистую. В четвертой роте играли, дружок у меня там старый, давно не
виделись. Заглянули мы к нему в гости, и вот… Не повезло… Долг большой, так просто не расплатиться. Но нам обещали его списать, если ты их
здоровяка одолеешь… Видели мы его мельком… — совсем упавшим голосом проговорил Цеце. — Машина для убийства. Здоровый, как дьявол. Кулаки,
что твоя голова… Эх!.. Куда уж тебе…
— Таблетки я глотать не буду, — немного поразмыслив, твердо сказал Павел.
Кулаки,
что твоя голова… Эх!.. Куда уж тебе…
— Таблетки я глотать не буду, — немного поразмыслив, твердо сказал Павел. — А драться, раз надо, выйду.
— Ты хотя бы две минуты продержись, — просительно проговорил Цеце. — Тогда нам половину долга спишут. Уговор у нас такой был… А насчет
таблеток все же подумай.
— Слушай, а может, тебе с нашим лейтенантом поговорить? — предложил Рыжий. — Он хлипкий на вид, но, говорят, удар у него неслабый. Может,
чего посоветует? Прием какой покажет.
— Да какой прием! — досадливо отмахнулся Цеце. — Тут уж ничего не поможет… — Он горько вздохнул и покачал головой.
Глянув на его кислую физиономию, Павел невольно улыбнулся.
Впрочем, особого веселья он не испытывал.
2
Посреди ночи его разбудили.
— Опять вы! — простонал Павел. — Ну что еще? — Он разлепил веки, прищурился, пытаясь разглядеть, чей это силуэт — Рыжего или Цеце —
заслоняет свет, льющийся из-за полуоткрытой двери.
— Не шуми, — сказала фигура голосом сержанта Хэллера. — Все спят. — Сам он разговаривал почти в полный голос.
— А, это вы, сэр, — зевнул Павел, заподозрив, что видит сон. — И наверное, тоже насчет драки?