— Ты как разговаривать стал, недомерок подземный?! — возмутился Кан?Торог. — Из того, что Каменный Престол платит…
— А я ваши глупости терпеть не намерен! — огрызнулся Сидри. — Дверь обратно открыть, видите ли! Да я, если хотите знать, и в первый?то раз еле?еле уговорил их нам дорогу дать, а вы сразу ж — «обратно»! Тьфу, словно дети малые!.. — он и в самом деле сплюнул.
— Кан! Успокойся, — Тави положила ладонь на локоть Вольному, заглянула в сузившиеся от гнева глаза. — Сидри прав. Я чувствую.., камни и так недовольны, что мы здесь. Они могли и вовсе не послушаться заклятья. Открывать обратно нельзя. Да и вообще.., не стала бы я возвращаться этой же дорогой.
— Разумные слова, — проворчал Сидри. — Ну, я, эта, значит, прощения прошу. Погорячился слегка. Не серчайте.
— Нет, это ты меня прости, Сидри, — Тави церемонно поклонилась, точно герцогу или даже королю. — Я виновата.., сперва с этим священником?бедолагой, потом — с ворожбой… Все, помиритесь с Каном, и пошли! Не могу больше стоять возле этого…
Под ее пристальным взглядом Сидри и Кан?Торог молча пожали друг другу руки, обменявшись кислыми полуулыбками. Засветив факелы и взяв лошадей под уздцы, двинулись вперед и вниз по широкому, вымощенному гладкими плитами коридору…
***
Далеко?далеко на юго?востоке от коронованной Царь?Горы, в престольном Мельине, на стене небольшого, но весьма почитаемого завсегдатаями трактира «Полосатый Кот», что на углу Купеческой и Тележной, между третьим и четвертым окнами, появилась бранная надпись. Содержатель «Кота», Тощий Хэм, как его звали, долго ругался и плевался, но отчего?то лишь к вечеру наладился послать дворового мальчишку затереть похабщину. И в тот же вечер в общую залу трактира вошел молодой, скромно одетый парень с пепельными волосами и незапоминающимся лицом, в куртке?дождевике ворсом наружу с дозволенным к ношению черными сословиями недлинным кинжалом в потертых ножнах. Снял куртку, стряхивая воду — мелкий и нудный дождь моросил с самого утра. Осмотрелся. Едва заметно кивнул кому?то и двинулся к дальнему столику, где мирно дремал над тарелкой маринованных «угольков» с картошкой низенький старичок в поношенном коричнево?черно?серо?.., еще невесть каком плаще.
— Здравствуй, дядюшка Паа, — поклонился юноша. Старик что?то неразборчиво фыркнул.
— Твоя кружка пуста, как я погляжу, дядюшка. Не позволишь ли мне ее наполнить? Гей, малышка, темного мельинского нам, да побыстрее!
Старик покивал.
— Я должен кое?что рассказать, — новоприбывший нагнулся к уху старика. — Значит, дело было так… Старик вновь кивнул — мол, продолжай.
— Илмет получил от Онфима?первого, хозяина бродячего цирка «Онфим и Онфим», некий магический артефакт, найденный в остатках Друнгекого Леса.
Артефакт вытянутой формы, напоминает классический меч Дану. Илмет отвез сей предмет в Хвалинскую башню своего Ордена. Там и остался. Артефакт невероятно мощный. У меня аж дыхание сперло.
И вновь в ответ лишь молчаливый кивок.
— Не знаю, как такая штука могла пролежать в лесу столько времени никем не замеченной, — продолжал между тем гость. — Но.., теперь она у Арка. У меня не было приказа попытаться перехватить, а то бы я этого надутого придурка…
Старик задумчиво потер подбородок. К принесенному ему темному мельинскому он даже и не притронулся. Потом вяло махнул рукой — мол, иди, человече. Юноша тотчас поднялся — без торопливой угодливости, словно ему и в самом деле пора.
— До свидания, дядюшка…
Вежливо поклонился и двинулся к дверям.
Старик лишь коротко дернул головой вместо прощания. И остался сидеть, с отвращением глядя на кружку с пивом.
За пепельноволосым юношей закрылась дверь. Несколько мгновений ничего не происходило, однако затем дверь приоткрылась, человек с порога оглядел зал и дважды кивнул. После чего повернулся, и дверь за ним захлопнулась. Старик вздохнул, брезгливо отодвинул кружку, поднялся и заковылял в глубь трактира, к ведущей на второй этаж лестнице. Возле нее вертелся юркий трактирный мальчишка, вощеной тряпицей натирал резные балясины перил.
— Скачи к брату, — прохрипел старик. — Скажи — мы его взяли.
Мальчишка молнией метнулся к кухне.
— Ну и дрянь же это темное мельинское, — проворчал ему вслед старик. И тотчас потребовал себе иного — светлого, собственной Тощего Хэма пивоварни.
***
Когда заклятье магов Радуги вырвало Агату и остальных циркачей господина Онфима из подземелья тарлингов, девушка?Дану подумала, что мечта ее все?таки исполняется — она умирает. Раскалившийся воздух обжигал легкие, призрачные волны пламени неслись навстречу, так что она едва не лишилась глаз. На затылке словно обосновалась целая бригада лесорубов, задавшихся целью проделать длинную щель в ее черепе.
— О?ох… — услыхала она. — Ой.., га?а?ды… Эвелин. Да, ни ей, ни Кицуму с Нодликом не позавидуешь — воину Серой Лиги попасть в руки магов хуже смерти. Тем более если следил за ними, магами, и пытался, глупец, им противодействовать. Теперь пощады не жди. Господин Онфим наверняка вывернулся… Но — тогда зачем было их спасать? Все уже было сделано. Жертвы — под надвигающимся Ливнем. Для чего тратить нешуточные силы и вытаскивать обреченных? Решили, что не заслуживают столь быстрой смерти, как под Ливнем?