Зарычав от гнева, прокусив губу, Кан?Торог заставил себя обернуться.
…Не таясь, там стояли трое. Двое по бокам поддерживали третьего под руки. Державшие одеты были в алые мантии Арка; а вот третий…
У Тави едва не отнялись от страха ноги.
— Скорее, Сидри! — взвизгнула она.
— Ты что?! — заскрежетал зубами Кан. — Бежать?..
— Или мы проскочим — или нас.
.
— Или мы проскочим — или нас.., или нас сожрут! — выкрикнула девушка, терзая шпорами конские бока.
— Вольные не бегают от опасности! — надменно бросил Кан.
— Дурак! Это же некроманты! Смотри, кого они притащили!
— Ну и что? — хладнокровно заметил молодой воин. — Разве ты их не удержишь?
Вместо ответа Тави внезапно выбросила вперед руку, ладонь тыльной стороной вниз и сложена в странном жесте — указательный и срединный пальцы вытянуты, остальные поджаты.
— Т?ты!.. — подавился криком Вольный. В следующий миг его, отчаянно упирающегося, потащило к лошади, с которой он успел уже соскочить, готовясь принять бой.
Сидри, судя по виду, Тави всецело одобрял. Орешник сомкнулся за их спинами; а через миг с болот вновь донеслось леденящее, голодное завывание.
— Они притащили с собой и ту тварь, что выла! — крикнула Тави Кану. Вольный кипел от возмущения, но сделать ничего не мог — тело ему не повиновалось. — Нам против нее не выстоять! А если б даже и выстояли — магам только того и надо, чтобы мы угодили под Ливень! Ты думаешь, они полезли бы под твой меч?! Как бы не так, Кан! Раскатали бы в блин издали. И я ничего не могла бы сделать, потому что у них эта тварь с болот, и.., и… — она осеклась, словно не в силах выговорить страшных слов. — Мне пришлось бы держать их, а не помогать тебе, Кан! Понятно?! Ну, не будь ребенком! Неужели Круг ошибся? Они?то всегда считали тебя образцом хладнокровия!
Вольный яростно промычал нечто вроде «Сними заклятье!».
— Как только войдем внутрь, — Тави оставалась непреклонна.
Позади, все ближе и ближе, раздавался заунывный вой. Неведомый хищник приближался; и молодая волшебница не сомневалась, что чудище — под властью чар Арка. Второго преследователя она не чувствовала, и от этого становилось вдесятеро страшней.
— Сидри! Ну когда же наконец твоя дверь! — не выдержала она.
Гном откликнулся, прижимаясь к шее своей низкорослой лошадки:
— Чуть?чуть совсем осталось! Только потом еще надо камень открыть…
Кан?Торог яростно мычал. Судя по всему, Тави предстояло нелегкое объяснение.
Летел навстречу орешник. Склоны долинки сдвигались, становилось все темнее…
— Сюда! — крикнул Сидри. — Продержите их, пока я буду открывать!
***
— Все, больше не могу! — Эвелин растянулась прямо в жидкой грязи, покрывавшей пол тоннеля.
Ни у кого уже не осталось сил поднимать женщину. Даже двужильный Троша выдохся. Одни Высокие Боги ведали, сколько времени остатки Онфимова цирка, согнувшись в три погибели, пробирались по прорытому тарлингами тоннелю. Как ни странно, ни единого живого существа им не встретилось, и ход, как по заказу, вел по направлению к Хвалину, никуда не сворачивая, лишь уходя все глубже и глубже.
Никто уже не слушал хрипящего и шипящего Кицума — клоун требовал идти дальше. Все повалились кто куда, давая отдых гудящим ногам.
Агата попыталась было зажмуриться и тотчас открыла глаза снова — казалось, веки превратились в шершавые наждачные камни. Не в силах отвести взора, она следила за приближающейся жуткой фигурой; череп?фонарь в руке поворачивался из стороны в сторону, двумя клинками зеленых лучей из глаз отыскивал жертву. Надо ж было приключиться такому — кто еще из живых видел этого Хозяина Ливня, что бредет со своим фонарем вслед за липкими зелеными струями? Не зря, ох, не зря болтали — в том же Остраге — что во время Ливней ходит, мол, по улицам неведомый страх, палкой стучит по крышам, проверяя, нет ли где прорехи, и горе тем, у кого такую отыщет…
А страхолюд, казалось, уже понял, уже увидал — кружил и кружил вокруг того места, где они засели, только он сверху, а Агата и все прочие — внизу.
И сочится сквозь землю Ливень… Они хоть и глубоко ушли, а отрава все равно достанет. И значит — поднимайся, шагай, хоть на брюхе ползи, а вперед. Вперед и вглубь. Тарлингам на поживу…
«Чудищу, наверное, до нас не так?то и просто добраться».
Агата не знала, почему земля сперва сделалась прозрачной, почему потом вновь все стало как прежде — лишь освещенная тусклым зеленоватым светом фигура Хозяина с черепом в руке кругами бродила наверху, бубня себе под нос что?то невнятное.
Но девочка?Дану не была бы сама собой, если б не чувствовала — подземный ход тарлингов и потом непонятная эта прозрачность: все здесь не случайно. Здесь пахло магией! И притом сильнейшей. Кто?то очень?очень могущественный.., неужели решил помочь им? Или — страшно подумать — ей?
Но вот только почему же он тогда так долго ждал? Почему бездействовал, когда заветный Immeistorunn переходил в жадные руки хуманса? Почему дал скрыться Онфиму? Почему?.. Почему?.. Почему?!
— Не понимаю, — шептала она, прижимаясь щекой к холодной и липкой стене. — Не понимаю. Маги… Радуга всегда была врагом, самым страшным, страшнее имперских егерей и псовых охот. Магов ненавидели куда сильнее, чем даже тех, что бросали схваченных младенцев?Дану в высокие костры — эти были просто тупыми животными, но маги…