И вовремя.
Воздух над их головами зазвенел и застонал, рассекаемый невидимыми клинками. Запоздавшего легионера разрубило надвое, не помогли ни щит, ни кованый панцирь. Аврамия окатило струей горячей крови; однако, как ни быстр был враг, легат, сражавшийся в свое время с морскими разбойниками, успел заметить скользнувшую по крыше тень, — Там! — крикнул Аврамий, указывая вверх. Восемь арбалетов ответили ему дружным, слитным залпам. Имперские арбалетчики были приучены стрелять, ориентируясь по вытянутой руке легата или центуриона.
Колотясь о дранку раскинутыми руками и ногами, вниз, во двор скатилась пробитая тремя болтами тощая фигура.
Убитый маг был почти мальчишкой. Наверняка ученик, по крайности — подмастерье, которому наскоро внушили пару боевых заклятий и бросили в бой, пока настоящие маги берегут свою драгоценную плоть.
Легат покачал головой. Сейчас им просто повезло.., просто повезло. Они заплатили одним за одного. Но дальше, если на каждой крыше и на каждом чердаке будет сидеть по такому мальчику, от когорты ничего не останется и сделать она ничего не успеет.
Они продвинулись на пару домов дальше. И столкнулись со второй засадой.
На сей раз им повезло меньше, да и заклятие оказалось наложено тоньше и искуснее. Доски лестницы, по которой они поднимались, внезапно ожили, со стен глянули вниз чудовищно искаженные зверские физиономии, и легат уже потом только понял, что это невероятно измененные их собственные лица и что само заклятье — не более чем кривое зеркало.
Но прежде чем легионеры прорвались сквозь строй деревянных врагов, они потеряли троих. Одного мага — опять же мальчишку — зарубили, второму арбалетная стрела пробила правое плечо, и его скрутили.
— Глянь?ка, девчонка! — удивился седоусый центурион, командир стрелков.
Девушка, тонкокостная, некрасивая, глядела на легионеров, точно мышь на схватившую ее кошку. Аврамий заметил, что кровь из ее простреленного плеча уже не течет.
— Где остальные? — чисто проформы ради спросил он.
— Не скажу! — Девица оскалила мелкие зубки и стала невероятно похожа на крупную крысу.
— Кончайте се, — вздохнув, приказал легат. Не было ни времени, ни возможности допросить девчонку по?настоящему.
Та судорожно всхлипнула, но так ничего и не сказала. И даже о пощаде просить не стала.
— Повиновение Империи, легат! — Центурион поуставному прижал кулак к латам. — Не дозволите ль сперва?.. Мы быстро.
— Ума лишился, Клодиус!
— Никак нет, легат, девка эта — из Желтого Угуса, а я слыхал, что они таковскому посвящены, что ежели ученицу, значить, девственности лишить, эвто ей хужее смерти. Да вы сами гляньте, легат!
И он с силой рванул за длинный подол.
— А?а?а! — истошно завопила девчонка, забившись так, что из плеча разом струей брызнула кровь. — Не?е?е?ет! Все скажу! Скажу?у?у!!! Только не это! А?а?а!!!
Ее всю мгновенно покрыли крупные капли пота. На шее судорожно забилась жилка, зрачки расширились. От ужаса она вообще забыла про магию, Аврамий не чувствовал сейчас ничего, даже самого слабого присутствия волшебства.
— Связать! — мгновенно распорядился легат. — И помни, девка: станешь говорить — добром тебя отпустим, нет — ты сама знаешь, что будет. Всю когорту через тебя пропущу.
Вернулись с добычей.
Тем временем над Мельином уже окончательно сгустилась ночь, однако беспрерывна полыхающее зарево превратило ее почти что в день. То туг, то там в небо взмывали столбы пламени, иногда сопровождавшиеся грохотом, иногда, напротив, бесшумные.
Доносились чьи?то крики, то и дело запах дыма перекрывало отвратительное зловоние, словно кто?то вывалил посреди улицы содержимое выгребной ямы.
…Девчонка и впрямь рассказала немало интересного.
— Смотри, головой отвечаешь, центурион, — предупредил легат, опуская на лицо забрало и поудобнее перехватывая меч. — И ты, девка, смотри — если соврала, я тебя и из подземелий Радуги достану.
— Не соврала я?а?а?а… — послышалось в ответ рыдание.
Когорта развернулась в боевой порядок. Дома, где засели маги?стрелки, брались по всем правилам военного искусства, под прикрытием арбалетчиков.
Снова и снова, разбившись на группы, высоко подняв щиты, а то и составив настоящую «черепаху», солдаты Аврамия со всех сторон врывались в указанный «языком» дом, выбивая окна, двери, а то и используя подвалы. Короткий визг стрел; сталь и магия сплетались в смертельных объятиях, навстречу воинам летели молнии, тек жидкий огонь, воздух оборачивался жалящей вьюгой ядовитых снежинок — но больше одного заклятья не успевал сплести ни один маг.
А зачастую не успевал и одного.
Аврамий вновь сам повел центурии в дело.
Затаив дыхание, легат карабкался по приставной лестнице. Чердачное окно было приоткрыто, и оттуда прямо?таки смердело магией. Снизу, с первого этажа, уже слышался лязг мечей, рык и проклятья — похоже, этот чародей оказался мастером Зверей.
Аврамий неслышно взмыл над подоконником, с лету воткнул короткий и толстый меч в тонкую спину, обтянутую коричневым плащом с пятном от пота посередине. И отскочил, словно разлетевшиеся волной медно?красные густые волосы убитой девушки могли укусить.
Продвигаясь, легионеры несли потери, но и маги теряли немало. Когда ночь перевалила на вторую половину, когорта Аврамия очистила добрых два десятка кварталов, истребила почти пять десятков молодых волшебников (и волшебниц, надо признать), потеряла убитыми и ранеными около семидесяти человек (да еще сотню присоединившихся к ним горожан) и вплотную подошла сразу к трем башням — Угуса, Солея и Лива.
Когда ночь перевалила на вторую половину, когорта Аврамия очистила добрых два десятка кварталов, истребила почти пять десятков молодых волшебников (и волшебниц, надо признать), потеряла убитыми и ранеными около семидесяти человек (да еще сотню присоединившихся к ним горожан) и вплотную подошла сразу к трем башням — Угуса, Солея и Лива.
Оставалось преодолеть последнюю сотню локтей — и когорта соединилась бы с гагатами Патриарха Хеона.