В этом беда всех сильных чар — они требуют точной привязки к месту. Впрочем, это заклятье отличалось изощренностью — дымящиеся пласты земли отвалились, на поверхность выбралось существо, больше всего напоминавшее исполинского морского рака, вот только клешней он имел не две, а целых четыре. Свитое из тугих пламенных струй тело превышало добрых семь футов, и еще на четыре фута вперед тянулись многосуставчатые клешни.
Если бы маг накрыл Тави своим заклятием, ее не спасла бы никакая защита.
Девушка бросилась бежать, петляя как заяц. Она не сомневалась, что сейчас в игру вступит второй маг, и потому старалась не оставаться на месте ни единого мгновения и ни в коем случае не бежать по прямой — это верный путь в магический капкан.
На бегу она чутко ловила мельчайшие биения магии, стараясь угадать направление атаки и характер заклятия. За спиной уже мелькала огненная спина выпущенного в погоню за ней чудовища, но сейчас это не слишком волновало Тави. Чудовище могло оказаться только приманкой, средством отвлечь ее, в то время как главный удар последует совсем с другой стороны.
…Рак настиг се на берегу лениво текущего ручья с низкими, топкими берегами, сплошь покрытыми желтым мертвым папоротником да поваленными гнилыми стволами. Тави легко перемахнула через поток, набрасывая за собой покрывало?обманку; рак со всего разгона вылетел за ней следом, защелкал клешнями, судорожно засучил лапами; покрывало расступилось под ним, огненное тело провалилось в ручей, взметнулись клубы пара, а в них Тави с торжеством увидела искаженную яростью полузвериную?полуптичъю морду — пасть льва, а глаза и перья — орлиные.
Это был ее излюбленный прием — когда на тебя выпускают чудовище, противопоставь ему свое. Подобные чары требовали очень хорошего знания необозримого магического бестиария, потому что каждой твари требовалось противопоставить не просто кого угодно, а ее и только ее «истинного врага» — на языке магов.
Тави знала такого «врага» выпущенного на нее страшилища.
Тварь в облаках пара взвыла, зашипела и с размаху хватила полупрозрачной лапой по рачьей спине, так что во все стороны брызнули капли жидкого огня. Ответом было разъяренное щелканье клешней.
Чем закончится эта битва, Тави досматривать не стала. Схватки между «истинными врагами», как правило, приводили к гибели обоих противников. Она мчалась дальше, от всей души молясь сразу и Темным, и Светлым богам, прося о том, чтобы маги потеряли ее след в поднявшейся неразберихе.
Впрочем, куда там. Оба се врага оказались для этого недостаточно глупы.
Они не стали пытаться вмешиваться в битву двух призраков, И рыжебородый, и маг в кожаной куртке перемахнули через ручей на разумно далеком от места схватки расстоянии. Отрыв от Тави они сократили — в отличие от девушки у них не было нужды петлять.
Тави чувствовала упорно сходящиеся на ней опорные магические линии создаваемого заклятия. Это вновь оказался рыжебородый; оно и понятно: второй маг ждет ее ошибки, ждет, чтобы она сама атаковала магией, но такой глупости она не сделает. Сейчас Тави следовало лишь финтить, хитрить, обрываться да блокировать нацеленные в нее чары, дожидаясь, пока силы у обоих преследователей иссякнут, и уж тогда атаковать самой.
…Конечно, будь здесь кто?нибудь равный по силам тому убитому ею старику волшебнику, Тави б не колебалась. Но молчаливая, сосредоточенная и холодная мощь молодого мага просто пугала ее. Он не тратил силы, он просто пытался настичь Тави мечом, а не заклятьем.
…Развязка наступила внезапно, когда лес давно и полностью погрузился в ночную тьму. Смертельная игра в кошки?мышки длилась уже несколько часов. Тави почти что выбилась из сил, она тяжело дышала, в боку прочно обосновалась тянущая боль; куртка на левом плече пропиталась кровью, на правом бедре появился ожог — не все нацеленные в нее заклятия она сумела отразить полностью. Дважды она пыталась напасть сама — и каждый раз только чудо спасало ее от верной гибели. Тот, второй маг контратаковал молниеносно и донельзя опасно. Оба следа на Тави оставили как раз его заклятья. И в то время как рыжебородый постепенно слабел, как и рассчитывала Тави, его молодой напарник не выказывал никаких признаков усталости. Он все сокращал и сокращал отрыв, готовясь к последнему, конечному рывку.
…Бесшумная, сливающаяся с ночью тень рванулась ей наперерез; зашипел рассекаемый мечом воздух; и в тот же миг сталь зазвенела о сталь. Тави выхватила собственный клинок.
— Давай, Рамиз! — крикнул голос из мрака. — Я держу ее, давай же!
«Значит, рыжебородого насильника звали Ремизом».
— Осторожнее, Илмет! — завопил из зарослей рыжебородый. Голос у него был изрядно усталым. — Осторожнее, она шлялась с Вольными!..
— Вот мы сейчас и проверим, какая школа лучше, — последовал ответ сквозь зубы. — Давай же скорее, Рамиз!
Тави зарычала, славно волчица, у которой отнимают волчат. Ее взяли в клещи. Пока она отмахивается мечом, ей не сплести сколько?нибудь сложного заклинания. А защиту ее прорвут любые, даже не самые хитроумные чары.
Взвизгнув, она взмахнула плащом, норовя зацепить и запугать клинок волшебника. Левая рука скользнула к голенищу, выхватывая метательный кинжал. Взмах, сталь звенит о сталь, и брошенный клинок отлетает в сторону, отбитый стремительным взмахом.