Мальчик в алой робе послушника захрипел, широко раскидывая руки, и повалился.
Лицо не выражало ничего, кроме детского недоумения и совсем ребяческой обиды.
Ему было не больше пятнадцати лет.
Ковырялыцик в носу вскочил, глаза навыкате, рот разинут — паренек успел бросить заклятье, и Фесс зашипел от боли — бок резануло ледяной бритвой, в глазах потемнело, но мальчик промахнулся, не смог сбить прыжок нападавшего, и разъяренный Серый ударил — по глазам и в горло, ломая трахею; кулак погрузился в плоть, дойдя до шейных позвонков.
Труп.
Теперь ворота. Засов.., неужели простой засов?.. Ах, нет, как рвет пальцы!
Сейчас.., сейчас…
Фесс схватил руку убитого парня, того самого, с кольцом. Теплая гибкая ладонь легла на заговоренную сталь. Засов мягко скользнул в сторону. Створка приоткрылась.
Мгновение спустя Фесс был уже на дворе, все еще не веря в небывалую свою удачу. Теперь бы вот еще коня…
У открытой коновязи мирно стояли лошади. Никак не меньше дюжины. Все, как на подбор, породистые и выносливые красавцы, специально выведенные для долгого и неутомимого бега. И все — оседланные.
Кто же так их держит, взнузданными?..
Неважно. Дураки — твое спасение, Фесс.
Он бросил коня в галоп. Не хватило сил выехать со двора медленно и чинно, как следовало бы.
«Еще два ни в чем не повинных мальчишки умерли, чтобы ты жил, Фесс. Ты запомнишь это?»
«Да, моя совесть».
Глава 11
Агате очень хотелось бы потерять сознание. Ослепнуть. Оглохнуть. Лишиться спобности что?либо чувствовать. И пусть тогда проклятая Радуга делает все, что угодно.
Когда накатила волна колючей и морозной хумансовой магии, девушке?Дану показалось, что рушится сам мир. От магов пощады ждать не приходилось. Особенно после всего случившегося. Таких свидетелей, как она, в живых не оставляют. Онфим свое дело до конца доведет.
Тьма искрилась и серебрилась, приглушенно завывала распростертая в грязи Эвелин, и Агате — удивительное дело! — стало даже жаль старого своего недруга, в чью спину она, не колеблясь, вонзила бы нож.
А потом стены тоннеля начали расходиться; тьма обретала плоть, объем, росла и ширилась, поглощая саму земную твердь; из роя серебристых искр начали появляться фигуры в однотонных плащах, алых и желтых. Арк и Угус. Пять, шесть, семь, восемь волшебников.., последней из серебряного вихря возникла низенькая тщедушная фигурка, девятая, полный колдовской синклит.
., последней из серебряного вихря возникла низенькая тщедушная фигурка, девятая, полный колдовской синклит. На жалкую кучку людишек явившиеся обратили внимания не больше, чем на земляных червей.
Их, похоже, интересовала лишь та тварь с черепом. Агата вжалась в стену — кажется, последний островок реальности вокруг нее.
Она не видела, что творится наверху, зато явившиеся маги отнюдь не скрывались.
Деловито и молча встали в круг, подняли сцепленные руки, забормотали что?то на тайном своем языке…
Земля под ногами Агаты зашевелилась в судорогах. И тотчас же сверху донесся глухой, исполненный ненависти рев. Что?то зашипело, точно десять тысяч гадюк разом. Докатившаяся волна чужой магии обожгла, словно кипяток.
Маги Радуги не метали молний, не творили чудовищных призраков, драконов или что?то в этом духе. Они просто стояли, подняв руки, но почему?то казалось, что держат они при этом на себе тысячепудовый груз. И еще — Агата ощущала, что граница той громадной полости, где они оказались, с пугающей быстротой ползет вверх, навстречу ярящемуся там Смертному Ливню.
Все ясно. Их хотели погубить тем же способом, что и Онфим — подставив гибельным струям. Знать бы еще, откуда такие пристрастия…
Ломая собственное оцепенение, она еще успела броситься к кругу, когда потолок внезапно лопнул, и внутрь, точно два копья, ринулись зеленые лучи. Та костяная тварь наверху тоже ломала землю. Она тоже чувствовала врага.
«Ну, вот и все… — обреченно подумала Агата, искренне полагая, что это и в самом деле последняя отпущенная ей мысль. — Кто может устоять перед Ливнем ?»
— Пр?реобразуй, Хависсар?р! — взвизгнул высокий девчоночий голос из?за спин в алых и желтых плащах, смешно раскатывая звук «р». — По эллипсу, до восьмого квадр?ранта!.. Осел, мышь, лягушка!!! — не то ругательства, не то детали заклятия…
Прежде чем Агата успела добежать, прежде чем ее головы коснулись рванувшиеся сверху капли Ливня, над ней замерцал жемчужно?прозрачный зонтик, достаточно широкий, чтобы под ним укрылся добрый десяток. Десяток?!
Она успела в последний момент. Троша рванул ее за руку, чуть не вырвав кость из сустава. Она повалилась прямо на Эвелин — причем последняя отнюдь не возражала против столь непочтительного обращения. Все артисты Онфима в один миг прижались к данке. Как бы то ни было, умирать они не хотели. Тяжело дышал над ухом старый Кицум.
Первые зеленые капли, зашипев, скатились по магическому зонтику. Агата ощутила мгновенный укол боли — неприятно, но ничего, терпеть можно. Теперь оставалось только ждать.
Тем временем круг магов распался. Восемь волшебников стояли строем, словно на параде, а перед ними с невероятной быстротой что?то пряла руками в воздухе та самая низкорослая фигурка.