Рухнули даже три башни Семицветья — из числа еще не занятых Серыми.
Ланцетник сумел отомстить за себя.
Ланцетник сумел отомстить за себя.
***
Огненный вал не застал когорту Аврамия врасплох. Легат успел почувствовать чудовищный выплеск магической силы, уловил «запах» рванувшейся в наступление стихии огня — и скомандовал пожарную тревогу. Ничего лучшего в тот миг он сделать просто не мог.
Легионеры попятились. Впереди них во множестве мест из?под земли рванулось пламя, выворачивая каменные плиты, разнося стены, обрушивая дома; устремившаяся было в наступление орда Нечисти горела, твари в предсмертных судорогах носились кругами или катались по земле в тщетных попытках сбить пламя; с них огонь устремился вверх по стенам и кровлям, заскакал по чердакам, и то тут, то там стали слышаться дикие вопли угодивших в огненную ловушку магов?бойцов. Далеко не все из них могли открыть проход в порожденном чарами Радуги пламени.
Легат приказал трубить отход. Нечего было и пытаться наступать сквозь этот разверзшийся ад.
Легионеры помогали бежать и немногим горожанам, вес еще остававшимся здесь. Несчастью выскакивала из домов, едва успев схватить в охапку детей да кое?какие вещи, а иным не удавалось и того.
За спинами отходящей когорты пламя пело победную песнь.
***
Белый Город пострадал существенно меньше. Маги выпустили Нечисть на свободу именно в Черном Городе, и потому в Белом к уже имевшимся добавилось лишь пяток пожаров.
Император ждал, пока легаты и центурионы приведут в порядок когорты. Победа была полная — они взяли все три подворья, и тела по?быстрому казненных магов валялись на камнях, в лужах крови. Не пощадили никого — Император знал, что заразу надо выжигать каленым железом.
Если, конечно, не воспользоваться магией. Две когорты потеряли в общей сложности около пяти десятков легионеров. Ничтожная потеря для такого боя, когда враг может испепелить тебя за версту, а ты должен обязательно добежать на расстояние удара мечом.
Император ждал. Раскалившийся до почти невыносимого перстень с черным камнем на его руке медленно остывал. Однако Император не смотрел на камень, где медленно угасала, закрываясь, пара чьих?то алых глаз; его взоры оставались прикованы к белой латной перчатке.
…Когда уже поднятая на копья волшебница, дико вскрикнув, метнула в него ветвящийся пучок молний, он неосознанно успел лишь вскинуть левую руку. И способное навылет прошивать скалы заклятье разбилось, словно волна о камень, о спокойное белое мерцание странного подарка. Вся сила удара ушла в землю, оставив в ней дымящуюся воронку глубиной в полтора человеческих роста.
Миг спустя волшебница умерла на копьях, но перед глазами Императора до сих пор стояло ее молодое лицо, искаженное уже не от боли и предсмертного ужаса, а от неописуемого удивления.
Последний взгляд умирающей был устремлен на белую латную перчатку.
«…Куда как непрост был этот дар, и кто знает, к чему стремится, к чему может быть приложена скрытая в нем сила? Но сейчас все это неважно. Маги нанесли?таки удар по Черному Городу, — с глухой яростью думал Император, глядя на бушующее зарево. — Не многие ж там уцелеют… Аврамий… Хеон.., все остальные.., просто жители, исправные налогоплательщики, верившие в своего Императора — который сам же и навлек на их голову эту беду».
Двигать когорты в огонь Император не мог. Не знал он и заклятий, способных утишить пламя. Оставалось только одно — держать оборону, не давая огню прорваться в Белый Город. Правда, едва ли маги позволят ему это.
Император никогда не верил ни в удачу, ни в судьбу. Стечение обстоятельств — оправдание труса или слабого сердцем, не способного идти до конца. Сегодня ему не удалось одержать верх — значит, он будет сражаться дальше.
«Вы слишком мягкосердечны, принц, — кажется, так говорила когда?то нестареющая Сежес? Что ж, ты хорошо воспитала меня, ведьма.
Пожинай теперь сама эти плоды».
Легаты спешили с докладами. Все в порядке, подворья обысканы, все сколько?нибудь ценное собрано, когорты готовы двигаться дальше. Убитые оставлены на попечение мортусов.
Император резко кивнул. В Белом Городе еще целых четыре подворья магов, и едва ли они…
Он не закончил мысль. Подбежал запыхавшийся дозорный, едва успел вытянуться и стукнуть кулаком о кирасу, отдавая честь, и выпалил единым духом:
— Маги идут… От подворий… Много. Там, там и там, — он показал рукой. — Кирила убили… А я мага из арбалета прострелил — и дворами, дворами!..
«Он не врет», — подумал Император.
— Как тебя зовут? — спросил он, вглядываясь в лицо солдата.
— Фока я, мой Император.
— Я запомню тебя, Фока. Твоя награда ждет тебя, а пока возьми вот это. — Император снял с пояса одно из украшавших его золотых колец. — Когда все кончится, сможешь славно погулять. — И он дружески хлопнул воина по плечу, — Никак нет, мой Император! — отчеканил легионер, вытягиваясь еще больше. — Я никогда не продам…
— Ладно, ступай, — махнул рукой Император. Бурные выражения верноподданнических чувств он недолюбливал. — Посмотрим, всегда ли ты так же хорош, как показал себя сейчас.
Совершенно одуревший от счастья, легионер по?уставному повернулся кругом и побежал прочь, придерживая висящий за спиной арбалет.