Если до того времени не случится чуда. И все?таки ей повезло. В момент предельного напряжения обостряются дремлющие инстинкты, жертва — словно судьба дает ей последний шанс — неосознанно чувствует, где преследователь. И, как правило, бежит прочь от него. Тави поступила наоборот. Она побежала навстречу…Она столкнулась с магами возле самого Тракта, что вел от Хвалина на юго?восток, к имперской столице. Развернувшись редкой цепью, около дюжины аколитов младших ступеней посвящения прочесывали лес. Тави тут скорее всего не ждали — она загнала себя почти насмерть, она бежала всю ночь без отдыха; из носа, не переставая, сочилась кровь.
«Я прорвусь или умру», — равнодушно подумала она.
Волшебница хотела устроить засаду, однако ей противостояли не зеленые новички. Они почувствовали ее раньше, чем она их, и успели подготовиться, перехватив ее возле самого Тракта. Было их немного, всего пять человек — остальные семеро оказались далеко от места схватки, — молодых, но уже тертых. Тави уловила дрожь великого Эфира, предвестник сплетаемого заклятья, инстинкт опередил сознание, она бросилась плашмя, одновременно воздвигая свой собственный щит, но чары — это не стрела, что безвредно пролетает над твоей головой, если тебе повезет вовремя нагнуться.
Ее не пытались убить, она нужна была Арку живой и только живой; очевидно, дело было уже не только и не сколько в том, что Тави знала, сколько в желании отомстить.
…Неподъемная, давящая и не дающая поднять голову Сила навалилась ей на плечи. Не пошевелить ни рукой, ни ногой.
— Я держу ее! — завопил ломающийся мальчишеский басок.
Какой прыткий, однако…
Терзая зубами и без того уже изувеченную губу, Тави тащила клинок из ножен. Теплая искра в груди не угасала, но молодые охотники действовали на редкость слаженно. Волшебница не могла разорвать цепей наложенного на нее заклятья.
«Неужели ты был прав, священник? Мы тяжко оскорбили богов, и удача отвернулась от нас…»
— Эй, вы, там! А ну?ка, хватит! — раздался вдруг с дороги дребезжащий старческий фальцет.
— Что такое? Это что еще за образина? — со всегдашним жестоким презрением молодости к старикам, рявкнул кто?то из аколитов.
— А ты посмотри на меня и узнаешь, — жизнерадостно предложил все тот же голос.
— Какого… А?а?а?а!!! — Вопрос прервался воплем такого дикого животного ужаса, что Тави вздрогнула. С разных сторон послышались истошное ржание, крики, треск кустов и быстрый?быстрый перестук копыт.
Прижимавшее ее к земле заклятие исчезло.
— Выходи, девочка, — сказали с Тракта. Прямо посреди осенней дороги, под низким серым небом, стоял старик в поношенном, залатанном плаще неопределенного цвета, в основном — цвета жидкой дорожной грязи. Совершенно обыкновенный старик, морщинистый, сутулый, с длинной спутанной бородой; голову покрывал засаленный платок, из?под которого во все стороны торчали седые волосы, явно забывшие как о мытье, так и о гребне. Правда, абсолютно ничего страшного в нем не было. Обыкновенный грязный нищий, какие во множестве шатались по имперским городам, несмотря на строгие указы Радуги против бродяжничества и угрозу попасть в работные дома.
И что же обратило в столь паническое бегство пятерку тертых аколитов Семицветья?
— Я их прогнал, — деловито сказал старик. — Смешно было б дать тебе погибнуть сейчас, Тави.
— Откуда ты меня знаешь? — с трудом прохрипела она. Наведенные самой на себя чары слабели, колени дрожали, ноги подкашивались, во рту — омерзительный вкус медной пуговицы, а в глазах — желто?синие круги пополам со звездами.
— Мы виделись, — сказал нищий, протягивая ей руку и помогая перебраться через канаву. Рука оказалась сухой и необычно сильной. — Может, ты вспомнишь пещеру гномов?
— Так это был ты… — только и смогла выдавить Тави, изумленно уставившись на волшебника. — Кто ты? Учи…
— Нет, я не твой Учитель. — Нищий покачал головой. — И, увы, не знаю его. Хотя хотел бы. А кто я… Видишь ли, у меня много имен. В этом мире меня знали как Заточенного.
Тави едва не лишилась чувств. Ноги ее подогнулись; хорошо, что старик успел обхватить ее за талию.
— Боги!.. — Она задыхалась, глядя на своего спасителя расширенными от страха глазами. — Когда мы шли сюда.., священник говорил, что.., что они верят — в тот день, когда ты выйдешь из своего заточения, наступит конец мира!
— Успокойся и пойдем, — мирно сказал старик, ведя Тави за руку словно маленькую. — Здесь нам делать нечего. Тебе нужна горячая еда, горячая ванна и трое суток сна. — Он улыбнулся.
— Кто ты, господин? — Тави предприняла попытку упасть на колени.
— Перестань! — всполошился маг. — Ну, хорошо, егоза, зови Акциумом. Не слишком люблю это имя, натворил.., много чего, пока его носил, но что уж поделаешь.
— Акциум, Акциум… — бормотала Тави, судорожно пытаясь отыскать в памяти это имя, — Не трудись, — заметил волшебник. — Я носил это имя в очень далеких местах.
— На востоке? — жадно спросила Тави. — На востоке, за морем?
— Н?ну… — помялся чародей, — можно и так сказать. И за морем, и даже еще дальше. Так далеко, что даже и не описать. Идем, идем! Не глазей так на меня. Нищих никогда не видела?