— Я все равно не пойму, Сильвия, зачем Арку покупать столь дорогой ценой…
— А этого тебе понимать и не нужно, — строго сказала девчонка. — Сделай свое дело — и ты свободна. Хорошо тебе, хорошо твоему народу, хорошо нам. И простому люду, что живет в полосе Ливней.
Покрытые мраморными плитами столы были девственно чисты. Одиноко стояла лишь бронзовая горелка да плетеная корзина с кусочками древесного угля. Агата невольно содрогнулась, представив, какие пытки пришлось пережить медленно поджариваемым телам деревьев. Они ведь умирают куда медленнее нас, умеющих ходить…
Сама же Сильвия, нырнув куда?то под стол, извлекла оттуда глиняный кувшинчик, весь покрытый пылью. Деловито взмахнув кинжалом, рукоятью отбила горлышко. Потянуло острым и неприятным запахом — не то что?то паленое, не то что?то прокисшее, не понять, все вместе.
— Рисуй пентаграмму, — волшебница сунула кувшинчик в руки Агате.
— Где? И чем?
— На полу. Руками, — Сильвия поджала губы, словно раздраженная непонятливостью ученицы наставница.
— А.., что это? Мне и это знать нельзя?
— Отчего же? — Сильвия мерзко ухмыльнулась. — Кровь Дану. Точнее, детей Дану, девочек до трех лет. Магическим образом сохраненная…
Девушек?Дану учат сражаться с малолетства. Лук они получают раньше любой другой игрушки. Кувшинчик Агата бережно прижимала к себе левой рукой.
Лук они получают раньше любой другой игрушки. Кувшинчик Агата бережно прижимала к себе левой рукой. Кровь Дану свята. Правая же схватила бронзовую горелку, запустив ей в голову Сильвии.
Это было сладко! Ой, до чего же сладко! Послушно растянулось время, давая во всех деталях разглядеть, как широко раскрываются глаза хуманки, как стекленеют от ужаса — она успела понять, что происходит; как, на один лишь краткий миг, глаза эти напрягаются судорожным усилием бросить заклятье; и как потом бронзовая штуковина врезается в ненавистное, округлое, человеческое лицо, лицо столь омерзительных пропорций и очертаний, как брызжет кровь и как девчонка, обхватив пробитый череп, падает на пол. И замирает.
Неужели это так просто? Убить ту, что устояла перед Хозяином Ливня?
Не выпуская кувшинчика, Агата нагнулась над поверженной, отогнула веко.
Да, мертва. Умерла мгновенно, не поняв даже, что умирает, иначе бы, наверное, сумела помочь себе магией.
Великие Силы, а что же дальше? Что она станет делать одна, среди врагов, когда бежать некуда, потому что на улице — Смертный Ливень?
Агата не помнила, сколько она простояла так в прострации над скорченным в кровавой луже телом. Бежать некуда. Сражаться нечем. Только вот эта бронзовая горелка. Запоздалые и лихорадочные поиски ничего не дали — Сильвия держала весь свой арсенал где?то в другом месте.
А потом в дверь осторожно постучали. Ненавязчиво и вежливо.
Агата неслышной тенью скользнула к порогу. Встала сбоку. Первого, кто ступит внутрь, ждет поистине теплый прием.
Деревянная, усиленная стальными полосами дверь запиралась тяжелым и толстым засовом, в глубь стены он уходил на добрую пядь. Такой так просто не выломать. Кому?то придется попотеть…
Однако по ту сторону двери никто потеть не собирался. Агата ощутила мгновенный леденящий укол пониже левого уха — кто?то воспользовался магией. Засов начал отодвигаться сам собой — и открылся прежде, чем остолбеневшая девушка успела схватиться за рукоять.
Бронзовую горелку она занесла над головой.
И со всей силы опустила на покрытый алым капюшоном затылок шагнувшего внутрь человека.
Рука, вылетевшая из?под красного плаща, двигалась с поистине нечеловеческой быстротой. Холодные пальцы впились в запястье Агаты, выкручивая его, так что Дану со стоном выронила свое оружие. Толчок в спину — и она, не удержавшись, покатилась по полу.
Дану презирали борьбу, считая ее уделом неразумных тварей. На войне их главным оружием был лук, и лишь затем — меч вкупе с легким копьем. Пришло время расплачиваться за ошибки.
— Так, — медленно сказал Верховный маг Арка, медленно поворачиваясь к скорчившейся в углу Агате. — Все понятно. Моя дорогая Сильвия наконец?то получила по заслугам. Что там у тебя?.. А?а, понятно. Нет, она никогда бы не стала дельным магом. Так что поделом ей, — он озабоченно поджал тонкие губы. — Я был почти уверен — что?нибудь да случится. И вот оно случилось… — маг с кряхтеньем устроился в том же самом кресле, где совсем недавно сидела Сильвия. — Ну и что ты теперь чувствуешь, Дану? Ты довольна? Ведь тебе удалось убить хуманскую девчонку. Врага. Твоя душа теперь спокойна? Или хочется убить кого?нибудь еще? Например, вырезать целый город? Могу подсказать неплохой способ — разрушить все крыши и пустить Смертный Ливень в дома. Очень впечатляющее зрелище может получиться, должен тебе сказать… О, да, да, хорошо — я чувствую твою ненависть. Превосходно, Сеамни. Жаль только, что твоя ненависть столь густо замешана на постыдном страхе. Ты убила оскорбившую тебя, хорошо; плохо, что теперь ты вся так и корчишься от ужаса. Стыдись, Сеамни из колена Оэктаканнов! Едва ли твои предки порадовались бы за тебя сейчас.
У Агаты все плыло в голове. Что происходит? Почему этот старик ведет с ней еще какие?то разговоры, вместо того чтобы просто вздернуть на дыбе?