Эйарах осклабился и поклонился. К нему уже спешил служитель с холстом и целительными снадобьями.
— Продолжим, повелитель? — проскрипел Н'дар. Странно, воин с серым лицом казался совершенно свежим, словно и не было за спиной долгого перезвона мечей.
— Продолжим, мастер.
В одиночку Н'дар сражался даже лучше, чем рядом с Эйарахом. Мечи его вспарывали воздух с такой быстротой, что Императору поневоле приходилось уходить в глухую защиту; повелитель Мельина заметил, что такая техника скорее годится для кривых коротких сабель?кацаев, излюбленного оружия южных пиратов. Тем не менее Н'дар, несомненно, был истинным мастером.
…А потом Император внезапно заметил, что начавшие было заполняться зеваками ступени амфитеатра вновь пусты, пусты и орденские ложи магов, да и сами стены вокруг как?то странно изменили цвет — с песчано?серого на красно?алый.
Однако черный камень в перстне оставался холодным.., даже слишком холодным. Леденяще?холодным.
— Защищайся, повелитель, — проскрежетало над самым ухом.
Великие силы, да что же это?
Мир вокруг стремительно терял четкость очертаний. Запоздало полыхнул предостерегающим жаром магический перстень.
Покушение, вот что это.
С серого лица врага каплями стекала расплавившаяся кожа, обнажая черные кости. Лопнули глаза, сверкнули бесчисленные грани фасет, словно у насекомого. Длинные многосуставчатые руки взмахнули мечами — Император сблокировал удар, сталь заскрежетала о сталь, полетели искры; его отбросило назад, и только теперь он понял, что его окружают уже не камни арены, пусть даже сменившие цвет; нет, они бились на ровной поляне посреди девственного леса, совершенно не похожего на привычную Императору чащу.
Пальмы, вроде растущих на дальнем юге, только куда выше и пышнее. Полыхающие всеми цветами радуги цветы на темно?зеленых кустах. Над вершинами к самому небу взлетали изумительно?прекрасные шпили — кажется, из сказочного хрусталя, прозрачные, полные играющим в них живым солнцем.
А вокруг поляны стеной стояли Дану. Живые и здоровые, в великолепных своих Daemmuru, торжественных платьях, одинаковых и у мужчин и у женщин, сшитых из громадных острых треугольников, вершинами смотрящих в землю.
Темноволосые Дану весело смеялись.
«Этого не может быть, — подумал он. — Они давно истреблены. Это просто наваждение».
Новый выпад серой твари, что состояла теперь из лишь кое?как скрепленных сухожилиями черных костей, блеск столкнувшихся мечей у самых глаз — левую щеку резануло болью.
Если это и наваждение, то уж очень хорошее.
Он зарычал. Черный доспех, единственное, если не считать костяной твари, темное пятно среди радостного, светлого, зеленого мира, среди серебряных, голубых и солнечных одеяний Дану…
Ах, нет. Еще черными были волосы смотревших на поединок.
Черный доспех — пятно тьмы, испоганившее не принадлежавший ему, всем его сородичам мир. Черные волосы Дану — напротив, словно благодатный ночной покров.
«Ага! Решили отомстить! Ну что ж, это мы еще посмотрим, костяной демон, кто кого!»
Он атаковал — отчаянным финтом, открывая голову и часть груди, сам напарываясь на вражий меч — железо проскрежетало по стали доспеха и сорвалось — рукоять ударила под подбородок врага, где, подобно змее, гнулись едва прикрытые плотью позвонки.
Лязгая зубами, черный череп высоко подлетел вверх, закружился, грозно и бессильно сверкая фасеточными глазами. Тело постояло пару мгновений и, хрустнув, обратилось в облачко пыли.
Только теперь Император ощутил боль ожога. Перстень раскалился до уже нестерпимого.
Он стиснул зубы.
— Ну, кто следующий?
Его голос прозвучал, точно хриплый вой завалившего добычу волка.
Дану уже не смеялись, они в упор смотрели на него, и в этих взорах было только одно — смерть. Хуманс должен умереть. Забава окончилась, приговор следовало привести в исполнение.
— Nayvod phoynn! Nayvod! Koi nano!
Молодая черноволосая — как и все здесь — девушка вышла из рядов. Со странным предметом в руках — Император сперва принял его за древесную ветвь, причем только что сломленную. Но вот — на зеленой листве сверкнул быстрый солнечный луч, и ветка неожиданно распрямилась, заблистала золотистая отполированная плоть дерева причудливым, точно у булата, узором, легли коричневатые волокна, два кривых сучка превратились.., да?да, в гарду, и глазам изумленного Императора в руках девушки предстал меч.
Деревянный Меч.
Император чуть было не рассмеялся. Он устоял против магии и стали, так неужели эта деревяшка?..
Девушка молча отвела с шеи волосы, повернувшись вполоборота.
Наискось, от уха к ключице, тянулся бугристый темно?багровый шрам. Очень знакомый шрам.
«Ты узнаешь его, Император, — прозвучало в сознании. — Тогда у меня были связаны руки. Ты ударил, и потом меня, бесчувственную, с разорванной шеей, истекающую кровью, крючьями уволокли с арены. Меня тащили, зацепив за ребро. Там тоже остался шрам. Показать?.. Нет?.. Тогда защищайся. Видишь, я оставляю тебе больше шансов, чем в свое время ты оставил мне. Защищайся же!»
Отступать было некуда. Перстень, хоть и раскалившийся, не отзывался. Воздух вокруг был весь пропитан магией Дану.., сегодня был их день.