— Красиво идут, — спокойно сказал Кицум. Старый клоун вытер пот со лба — он взмок, несмотря на холодный день. Из низких туч летели редкие снежинки.
За спинами оборонявшей баррикаду четверки из деревни опрометью бежали прочь ее обитатели. Встать рядом с защитниками не дерзнул ни один.
— Вот и подумай, Кицум, стоит ли умирать ради этого быдла? — коротко и хрипло рассмеялась Эвелин.
— Вспомни как следует все, чему тебя учили в ветви, девочка, и тогда я еще детей твоих в храме Спасителя имя полагать приду, — усмехнулся старик.
— Детей… — Эвелин внезапно дернула щекой и запустила руку куда?то за пазуху. — Кицум… Таньша.., кто выживет.., если выживет.., не оставьте наших с Нодликом.
— Так у вас есть?.. — поразился клоун.
— Есть, — болезненно скривился жонглер, ловя и демонстративно переламывая о колено очередную стрелу. — Иль мы не люди? Мальчик и девочка…
— Кицум, возьми мой… — Эвелин торопливо протянула старику маленький бронзовый медальон. Дешевая грубая работа — верно, чтобы не позарились мародеры, — Нодлик! Таньше дай…
Молчаливая Смерть?дева, не произнося ни слова, взяла бронзу и, все так же не произнося ни слова, кивнула.
— Ничего, ничего, рано себя хоронишь, — ворчливо сказал Кицум. — Ты пока еще в платье, не в саване… Подошедшие почти вплотную к баррикаде Дану дружно взвыли и бросились в атаку. Их лучники перестали метать стрелы. Наступал черед меча.
В левой руке Таньша, словно веер, держала между пальцев четыре ножа. Пятый — в уже поднятой для броска правой руке. Сама рука не двигается, одно короткое движение кисти — клинок летит сверкающей рыбкой, вонзаясь прямо в глаз Дану. Левая рука подбрасывает в воздух второй нож, правая его ловит — и второй, столь же молниеносный бросок. Падает второй Дану. Теперь за дело берется Эвелин, се звездочки летят одна за другой, но по большей части отскакивают от шлемов и нагрудников Дану.
— Хватит! — орет Кицум, хватая Смерть?деву за руку.
— Побереги ножи для данки! Мы их сдержим!
Кажется невозможным, что двое бойцов остановят накатывающийся вал атакующих. Однако коротко свистят мечи Нодлика, петля Кицума вспарывает воздух — два тела падают. Третьему удается перепрыгнуть через преграду, но тут его встречает серп Эвелин.
Четвертый, пятый, шестой…
— Вон она! Вон данка! — кричит Кицум в тот миг, когда его нить начисто сносит едва поднявшуюся над баррикадой голову.
Следом за рядами Дану бежит Агата. В руке — нелепый деревянный меч, пусть даже и красиво сделанный; увы, но Кицум слишком хорошо знает, что такое Иммельсторн и что это отнюдь не игрушка.
Дану напирают. И Кицум, и Нодлик дерутся уже в полуокружении.
— УЛОЖИ данку! — вновь вопит старый клоун. Он ловко уворачивается от серебристого клинка, сверкает летящая к шее обреченного диамантовая нить, но… Кицум внезапно поскальзывается и падает. На ровном месте. Оружие выпадает из его руки — полудюжина мечей тотчас пригвождает его к земле.
Нодлик растерянно смотрит на собственные руки — внезапно утратив всю ловкость, они кое?как отмахиваются отлично сбалансированными, созданными для веерной защиты клинками точно парой деревяшек. Неловко отбивает удар.., и тотчас пропускает выпад. Острие клинка Дану высовывается у него из спины.
Эвелин, только что лихо зарубившая одного, наполовину задушившая, наполовину разорвавшая цепью горло другому и вогнавшая звездочку в раззявленный рот третьему, внезапно ударяет грузиком на конце цепи по темени саму себя. Взор мутнеет, женщина роняет оружие…
Дану рубят ее на части с особым остервенением.
Таньша, прижатая к стене дома, один за другим мечет ножи, затем выхватывает рапиру.., и неумело подставленная шпага тотчас ломается под молодецким взмахом меча. Следующий выпад перерубает женщине шею.
…Сеамни Оэктаканн с Деревянным Мечом в руке перебирается через баррикаду.
Зеркало в башне Кутула померкло. Видение оборвалось.
Деревянный Меч. Тот самый, за которым Красный Арк охотился и уже самонадеянно почитал у себя в руках. А он, оказывается, по?прежнему у Дану, и девочка со шрамом на шее ведет в бой последнюю, наверное, сотню воинов своего народа…
И ведь каким?то образом добрались они до имперских земель, добрались незамеченными — и куда только смотрела пограничная стража? И где бароны с их дружинами — к Императору они могли не пойти, но уж перебить богомерзких, Спасителем отвергнутых Дану, убивающих их сервов и жгущих деревни на их исконных баронских землях…
«Перебить их?.. И эту девочку тоже?
Нет, я не хочу. Не хочу, нет! Я.., я должен сделать это сам. Но сперва — я должен посмотреть ей в глаза, ей, что была живой мишенью, моим деревянным истуканом, на котором оттачиваются удары!.. Она не должна умереть!..»
Император сжал кулаки. Ладони стали мокрыми от пота.
«Не бойся этого и не обманывай себя. — Императору показалось, что с ним заговорило само зеркало. — Никаким баронам не под силу справиться с Деревянным Мечом. Он — сам по себе Сила. Тем более в руках той, что была к этому предназначена. Да и кто знает, сумеет ли справиться с этой магией твоя белая перчатка? Магию Дану — по крайней мере ту, что встречалась доселе, — одолеть удалось, но кто поручится, что она справится и со знаменитым Иммельсторном?»