— Дебень, Алот, Клесс! Пр?равый фактор?риал до восьмой степени, левый.., симметр?рию дер?ржите, сволочи!..
Такой голос мог принадлежать девчонке не старше тринадцати?четырнадцати хумансовых зим.
Тянущиеся сверху из непроглядного грязно?серого марева зеленые клинки натолкнулись на внезапно воздвигшийся на их пути щит, сотканный как будто из сплошного мрака. Агата немного разбиралась в колдовстве — мама учила — и могла понять, что сейчас идет поединок Прямой Силы. Мечу противопоставляется щит. Стреле — броня. И это удивительно, потому как в твари наверху чувствовалась дикая, первобытная мощь, а маги Радуги всегда славились именно тонким, невероятно изощренным колдовством, не из разряда «под клинок подставьте щит…».
А вокруг уже кипел Ливень. Наверху по?прежнему лежал непроглядный мрак, лишь в одном месте пробуравленный беловатым пятном, наподобие клубов грязного пара, откуда и тянулись два зеленых бесплотных клинка. Там, где они касались черного щита, составляющий его мрак вспухал багровыми пузырями размером с детскую головку.
Сам щит при этом конвульсивно дергался, точно живой. Руки девочки?волшебницы продолжали свой немыслимый и невоспроизводимый танец. Под плащом на груди у нее что?то тускло мерцало.
— Хависсар?р! Седьмой квадр?рант!
«Смешно она говорит, словно попугай из детской сказки», — вдруг подумалось Агате.
Однако, несмотря на все усилия аж кряхтящих от усердия волшебников, пятно мглы росло и приближалось. Самих чародеев прикрывал точно такой же жемчужный зонтик, как и Агату, только плотнее на вид. Уж им?то, наверное, не приходилось вздрагивать от ледяного укола, стой то очередной капле коснуться их защиты…
— Келец! Шестой квадр?рант! Тер?ряешь устойчивость!
— Госпожа.., держу пятый… — прохрипел кто?то из желтых плащей.
— Хор?рошо! — одобрила девчонка. — Химус.., четвер?ртый! Дебень! Девятый фактор?риал! Напрравляй по геликоиде! Скользи, скользи, скользи?и?и… — она сорвалась на визг.
Пятно пара лопнуло. Над головами взвыл ветер, край спасительного зонта затрепетал. Из рассеченного облака появился змеящийся, волнистый клинок?фламберг. А за ним и все чудовищное создание в рогатом шлеме и пробитых латах. В правой лапище — меч. В левой — фонарь из черепа.
— Выпью, выпью, выпью, выпью… — загнусавил монстр, и ясно было, что речь идет отнюдь не о глотке хмельного.
— Affireth, ogath, saanth! — вновь взвизгнула юная волшебница.
«Слова из языка Дану, обычные слова, акцент, конечно, жуткий — неужели они теперь работают в качестве составных частей хумансовых чар?! Даже наш язык они ухитрились подмять под себя…»
Агату обдало жаром, точно она оказалась возле самого зева плавильной печи гномов. Левая длань исполина — правой он играючи держал меч, каким даже самый сильный человек смог бы биться, лишь взяв в обе руки — конвульсивно дернулась, заскрежетало ржавое железо, костяные пальцы напряглись, тщась повернуть череп с пылающим внутри зеленым огнем, нацеливая собственное оружие на ветхий шлем. Одновременно прикрывавший магов черный щит, распухая, раздуваясь, словно парус под ветром, с легким шелестом повлекся вперед, норовя охватить монстра с трех сторон.
— Алот! Тр?ретий квадр?рант! Клесс и Келец — втор?рой! Хависсар?р — пер?рвый!
Тварь взмахнула мечом. Левая рука монстра дергалась, пытаясь стянуть шлем с костяной башки, однако правая ничтоже сумняшеся со всей силы рубанула чудовищным клинком.
Фламберг обрушился на сотканный магами Радуги щит; прокатился грохот, ржавое лезвие пошло вниз, высекая густые снопы искр; шло оно с некоторой натугой, но шло, и все старания магов не могли его остановить. Один из них пошатнулся, его тотчас подхватили под руки, осторожно опуская на землю.
— Все, вместе, р?разом, фактор?риал ноль! — голос девочки?мага ломался от боли.
Меч чудовища дошел почти до самого низа щита, когда со всех сторон хлынули серебряные искры. И уже из гаснущего в тьме иномирья, сомкнувшегося белесого облака, донесся жадный, разочарованный вой.
Добыча ускользнула.
***
— Придержите их, пока я буду открывать, — повторил Сидри. Гном колобком скатился с пони на пожухлую камень?траву. Орешник совершенно скрыл от преследователей и его, и Вольного, и Тави; работай да радуйся, если бы не твердая уверенность, что эта парочка поимщиков со следа не собьется. Да еще и те двое магов Радуги — им тоже нет обратного пути, тучи уже закрыли все небо, днем становится темно, словно в сумерки, даже умей они обращаться в птиц (таким искусством владеют лишь Архимаги, да и то не все) — все равно не успеют до Ливня. По всему, буря разразится не позже полуночи, а отсюда до форпоста Радуги ох как неблизко!
Сидри распахнул плащ, на свет появилась памятная еще по Хвалину сумочка, где он держал все свои магические инструменты.
По всему, буря разразится не позже полуночи, а отсюда до форпоста Радуги ох как неблизко!
Сидри распахнул плащ, на свет появилась памятная еще по Хвалину сумочка, где он держал все свои магические инструменты. Как боевые маги, гномы не стоят ничего, все доступное им волшебство — предметно, то есть требует артефактов, талисманов, амулетов, оберегов и прочих фетишей. На сей раз Сидри не тратил время на какие бы то ни было приготовления. Размотал тряпицу, и на заскорузлой ладони сам собой засветился кристалл — вытянутый, примерно в полладони, один конец заострен, словно копейное навершие, другой край обломан. Камень светился сам по себе, солнце давно проглотил надвигающийся Ливень.