Двое гномов в полном вооружении, в глухих шлемах и длинных кольчугах?бахтерцах стояли по обе стороны тропы.
— Мы ждали тебя по велению Каменного Престола!
Двое гномов в полном вооружении, в глухих шлемах и длинных кольчугах?бахтерцах стояли по обе стороны тропы. Оба держали наготове боевые топоры. Нагрудные пластины и шлемы украшала сложная вязь рун, инкрустированных золотом по вороненой стали.
— Эрл Хродар Хенсаронг, эрл Китар Хенсаронг.
Сидри почтительно поклонился. Двое братьев?эрлов числились среди ближайшей свиты Каменного Престола и славились как непревзойденные воители.
— Успешен ли был путь твоей секиры, Сидри Дромаронг? — прогудел из?под забрала Хродар, старший из братьев.
— Успешен, о эрл, — ответил Сидри, кланяясь в знак уважения, но отнюдь не низко, соблюдая достоинство того, кто принес Алмазный Меч.
— Твои слова есть истина, пока Горы не скажут нам обратное. — Китар торжественно поднял руку в кольчатой рукавице. — Мы горды проводить тебя домой. Каменный Престол и весь народ гномов с нетерпением ждут вестей. Мы отправим вперед гонца.
— Нет, нет! — испуганно перебил эрла Сидри, от страха забыв даже об этикете. — Гонца могут перехватить…
— Этого гонца не перехватишь, Дромаронг. — Хродар тяжело взглянул на Сидри. Гордый эрл не привык, чтобы в его словах сомневались. — Сейчас ты убедишься в этом сам.
Над лесом взвился столб дыма. Братья?эрлы, не мудрствуя лукаво, избрали самый простой способ, Ни Хродар, ни Китар ни разу не попросили Сидри дать им взглянуть на прославленный Драгнир. Алмазный Меч увидит свет в предназначенный для этого час перед Каменным Престолом и избранными эрлами Подгорного Племени — чтобы потом никогда уже не знать ножен, до самого последнего дня, до дня окончательной победы, когда ненавистные хумансы будут сброшены в море — там, где их нога впервые осквернила землю Северного Мира, на Берегу Черепов.
***
— Тави никогда еще не спала так крепко, в то же самое время так ясно осознавая СБОЮ душу вне покоящейся плоти. Она отдала все силы без остатка, когда заставила на миг рассеяться вечную тьму подземелий. И теперь должна была бы спать как убитая, однако вместо этого…
…Она видела огонь, вздымающий свою рыжую гриву над огромным городом — чуть ли не над самым Мельином. Она видела странные пугающие тени, что крались вдоль самого края ночи, и тени эти казались подозрительно похожими на их козлоногого приятеля, встреча с которым стоила жизни Кан?Торогу.
Она видела жуткие сцены на улицах горящего города, видела пламя, пожирающее стариков в их постелях и младенцев в люльках. Видела мечущихся людей, разрываемых на части вырвавшимися из подземелий тварями наподобие собак, но с пастями аллигаторов, обитателей влажных джунглей жаркого юга — Учитель рассказывал о таких.
А потом ее взор подернулся алым, и из этого облака внезапно проступила фигура священника — истерзанного, с изрезанным лицом, с торчащими кольями в мякоти рук и ног, теми самыми кольями, которыми Тави прибивала труп к земле, готовясь заняться некромантией.
Лицо несчастного было перепачкано кровью, рот приоткрыт. Он заговорил — но губы не двигались.
— Вот и свиделись, Тави…
— Чего тебе надо?! — чуть не поперхнулась она, давясь неслышимым криком. — Возвращайся в обитель мертвых! Тебе нечего делать среди живых! Даже среди их снов!
— Ты думаешь, что я мертв? — Губы священника растянулись в кошмарном подобии улыбки. — Ты ошибаешься, волшебница. Ты убила меня.., убила страшно, я умер второй, конечной смертью, но все равно не до конца. Душа моя ныне в пыточных застенках Повелителя Мрака, что имеет отвратительный облик получеловека?полукозла, и его заплечных дел мастера уже готовят свой инструмент.
— Что тебе надо?! — срываясь, взвизгнула Тави. Мертвец жутко осклабился.
— Тебя, — жизнерадостно сообщил он девушке. — Тебя, мою убийцу. Тобой заплачу я выкуп Темному Властелину и обрету наконец покой. Мои хвалинские братья обещали помочь мне в этом. Они согласились с радостью, потому что все равно скоро умрут, как и всякая живущая тварь. Ибо приходят дни Великой Битвы, Спаситель готовится сойти с небес на землю, повергнуть окончательно мрак и судить каждого по делам его. И я возрадуюсь, когда услышу свой приговор!
— Что ты сказал.., о Спасителе? — пропустив мимо ушей все обращенные к ней угрозы, ошеломленно произнесла Тави.
— Близится час Последней Битвы. Как никогда близок он уже, — нараспев произнес мертвый. — Ведома всем притча о соломинке, что ломает спину верблюда; и кто знает, не моя ли первая смерть была той соломинкой, что высвободила Зверя из Бездны?.. Вспомни пророчества Илэйны, Тави, вспомни ее пророчества. Два Брата уже обрели свободу, и теперь Богам осталось лишь расплавить мир и отлить его заново — в новой, лучшей форме, где не останется места ни злу, ни порокам.
…Тави проснулась в холодном поту. Никогда еще посещавшие ее видения не отличались такой яркостью и никогда еще не запоминались так хорошо.
Она вытерла мокрый лоб. «Стыдись, волшебница! Тебе ли бояться каких?то там снов! Пустое все пустое. Пустые слова и угрозы, туманный отблеск твоего собственного раскаяния и сожаления. Так что пусть все идет к воронам!»