Сама башня Кутула могла внушить уважение кому угодно и в первую очередь — людям, знакомым с техникой осад. Собственно говоря, башней ее называли только по привычке, потому что при ней имелись и несколько жилых корпусов, и какие?то склады, и еще целая куча строений непонятного назначения, иные со сферическими куполами, иные с острыми, начинавшимися чуть ли не от земли шпилями; все это хозяйство было обнесено каменной стеной изрядной толщины и высотой в четыре человеческих роста. Перед стеной был выкопан глубокий ров, весь обложенный камнем. Фесс не сомневался, что в случае надобности ров можно в один миг заполнить водой. Или еще чем?нибудь похуже воды.
Имелось тут и солидное предмостное укрепление — тоже каменное, с тремя небольшими башнями; сам мост, разумеется, был сделан подъемным.
А над невысокими черепичными крышами пристроек возвышалась башня — шестиугольная, высоченная, увенчанная тремя впивающимися в небо пиками. В сложенных из белого камня стенах лишь кое?где виднелись черные точки окон. Снизу стены подпирали мощные контрфорсы.
Наверху развевалось знамя Кутула — золотой змей на фиолетовом фоне. Такой же флаг — и на предмостном укреплении.
Башня, а фактически крепость, Фиолетового Ордена была неплохо укреплена. Фесс слыхал, что охрана ее была доверена не только чарам, но и обычным мечам стражников. Брать такую твердыню с налета означало умыться кровью. Вот только едва ли это остановит Императора. Его, похоже, не могло остановить уже ничто.
Легионы шли споро. Вдоль всего тракта загодя устраивались места под военные лагеря, магазины с припасами. Император приказал не экономить. Солдат кормили горячим. Жалованье выплачивалось вовремя. А что еще нужно легионеру для счастья? Разве что пухленькую потаскушку под бок…
По пути к армии присоединилось немало люда — главным образом бароны и графы со своими дружинами; правда, так и не соизволил явиться ни один из членов Коронного Совета; не было и никого из высших иерархов церкви Спасителя. Фесс прекрасно понимал, что это значит — знатнейшие лорды Империи спешат договориться с Радугой за спиной Императора, И кто знает, к чему приведут эти переговоры — как бы не пришлось биться с армией, состоящей из таких же точно людей, как и легионы Императора.
«И никто из магов Радуги не пытается завязать переговоры с нами, — думал Фесс. — Считают, что наша песенка спета? Что нас можно сбросить со счетов? Или такое развитие событий отвечает их интересам? Радуга полагает, что все идет, как они и предвидели? Быть может, именно на бойню в Мельине и восстание Императора они и рассчитывали, когда подстраивали мне побег? Уж не идем ли мы прямиком в ловушку? Слишком уж очевидно решение.., ударить по ближайшей башне.., ничего иного. Что стоит магам стянуть туда силы и сжечь войско на марше? Но если могут, то почему не делают? Следует ли из этого, что они — не могут?.. Не знаю. И никто не знает. И нечего без нужды тянуться за Искажающим Камнем — волшебники наверняка зорко следят за любым проблеском магии в лагере Императора. Слухи о волшебниках?ренегатах не могли не иметь под собой совсем уж никакой почвы.
Смотри и слушай, Фесс. Этот глупый совет — единственный, который ты можешь дать самому себе, наемник собственной совести. О, это щедрая нанимательница — она платит тебе покоем; правда, при этом словно вампир пьет кровь тех, кого ты убиваешь. Что тебе в этом мире? Почему ты взял на себя труд судить Радугу — да еще и при том, что у нее, оказывается, какие?то таинственные связи с твоей родной Долиной? Клара Хюммель знает Сежес… Не понимаю, почему я должен убивать этих волшебников — сейчас, когда они оставили глупые мысли убить меня.
Почему я с такой уверенностью сужу о том, что хорошо и что плохо для этого мира? Да, я немало прожил здесь, но моя родина все равно далеко отсюда. Почему мою совесть можно успокоить только смертями?»
Подобные мысли, случалось, посещали Фесса и раньше. Но никогда — столь ярко и яростно. На лбу проступил пот.
«Постой, — сказал он себе. — Постой. Ты прячешься за присягу. Мол, я ничего не решаю. Я выполняю приказы. Не более того. Но ведь ты не неграмотный солдат. Или ты тоже считаешь, что всех магов надо перебить? Всех до единого, как мечтает Император? Ну, его еще можно понять — логика борьбы за власть проста: или ты, или тебя. Но ты — ты уверен, что маги Радуги — это абсолютное зло, с которым допустим только один разговор — на языке огня и стали? Ты убежден в этом? Ты презираешь этот мир…»
«Ничего подобного! — возмутился он собственной мысли. — Этот мир — твой! Этот, а не приторная Долина!»
«Не обманывай себя. Твой мир — это Долина. Ты — пришелец. Тебя ждут уютный дом и ласковая тетушка Аглая, которая только и ищет повод о тебе позаботиться. Тебе есть куда отступать. Ты развлекаешься. Ты играешь в преданного солдата, в лихого ночного воина. Ты выполнял приказы Хеона, потому что таков был твой каприз. Тебя не понуждал голод. Когда ты впервые появился в этом мире, у тебя ни с кем не было счета кровью. Не было ни друзей, ни врагов. Разве это не повод пересмотреть сейчас кое?какие из твоих взглядов — особенно насчет того, кому ты здесь враг, а кому нет? По?моему, это время как раз пришло. Если Император дойдет до башни Кутула, здесь прольются реки крови. Именно реки. Легионы начнут штурмовать башню как самую обыкновенную крепость.., и будут умирать целыми когортами, выкашиваемые вихрями ледяных стрел, сжигаемые пламенем, давимые рушащимися с неба каменными лавинами… Потом наверняка будут чудовища. Зверинцы Радуги богаты. И, как шептались в Лиге, волшебники только тем и заняты, что все время выводят новые и новые, более смертоносные и ужасающие породы. До тех пор, пока не получится Monsterum Ultimuss. Существо, которое по определению будет непобедимо».