— Я тоже так думал, — согласился Флейтист, — а сейчас полагаю, что вы лишь напугали его, но не уничтожили и даже не развоплотили. А еще я снова слышал твоего Бога. Он заговорил со мной сразу, едва я взлетел над Триглавом, и сказал то же самое: «Будь со Мной». Артур, прости, если мои слова оскорбляют твою веру, но мне не нравятся подобные совпадения.
— Не знаешь ты Его, — серьезно возразил рыцарь. — Испытания посылаются свыше, дабы заставить нас задуматься.
— Да? Ты хочешь сказать, что со мной Он провел еще и разъяснительную беседу?
— Не Он Сам, вестник какой?нибудь. Ты попробуй молиться, попроси Его указать путь… А лучше, знаешь, лучше не Ему, лучше Ей молись. Она добрая…
— Я воздержусь пока, — задумчиво возразил Флейтист. — Что ты чувствуешь сейчас, Светлый рыцарь?
— Мне жаль тебя.
— Да. Это правда. Это на поверхности, и хотя у вас принято обижаться на чужую жалость, я благодарен тебе. — Флейтист поднес к губам флейту, дунул в нее легко?легко, звук пролился почти неслышно… — Что ты чувствуешь?
— Безопасность. — Артур оглядел серые стены, ровные, камень к камню, неяркий светильник под потолком, стол у одной стены, а у другой — низкое деревянное ложе, застеленное шкурами. — Как будто там, — он, не оборачиваясь, кивнул за окно, — метель. Ветер и снег. А здесь тепло.
— Что ты чувствуешь? — повторил Флейтист, вновь касаясь губами флейты. Зыбкий и болезненно?ясный звук наполнил комнату.
— Безопасность, — Артур поморщился, — а там метель. Ветер и снег. Там люди… караван. Они заблудились. — Он хмыкнул, пожал плечами и легко закончил: — Их нужно встретить и проводить в крепость.
— Только и всего? — спросил Флейтист.
— Только и всего, — кивнул Артур.
— Герман сказал, что музыканта придется убить?
— Сэр Герман. Нет. Он сказал, что Тори — не демон.
— И что теперь?
— Не знаю, — признался Артур, — убивать людей нельзя.
— Если она нападет сама, как вам обещали, ты можешь убить ее, защищая своего брата.
— Не могу, — грустно возразил Артур, — нельзя. Она — человек.
— И что же ты сделаешь?
— Да убью, конечно.
— А если она не нападет?
— Может быть, у них с Галешем получится договориться. Зако же смог. Мэджик?бук мы у нее отберем, без книги она колдовать не сможет, значит, будет не опасна.
— Артур, ты действительно полагаешь, что эта сумасшедшая успокоится?
— Я ее не знаю.
— От вас с Альбертом зависит сейчас судьба Единой Земли… — Флейтист поперхнулся словами, крутнул в пальцах флейту. — Что это я, — пробормотал смущенно, — это ты и без меня знаешь. Но, — он поднял палец, — как бы там ни было, ты слышал флейту и ты сам сказал о караване, заблудившемся в зимней ночи. Людей нужно спасать. Им угрожает опасность. Можешь ли ты знать наверняка, что опасность эта исходит не от Тори?
— Не могу, — признался Артур, — но лучше пощадить виновного…
— Чем покарать невинного, — вздохнул Флейтист.
— И где вас этому учат? Артур, а если в том караване окажутся не только люди? Если в опасности не только те, кто может быть крещен?
— Мне защищать тебя! — Артур улыбнулся. — Да это все равно что молиться за праведников. Но если я смогу тебе помочь, — добавил он уже без улыбки, — я это сделаю.
— Спасибо! — Флейтист кивнул. — Мы еще поговорим завтра, хорошо? Днем многие вещи видятся иначе. Жаль, что ты не взял с собой брата, вы вдвоем — не просто два человека. Обещай передать ему наш разговор.
— Ладно.
— Переночуешь здесь, — хозяин указал на лежанку, — тут хорошо думается. А я приду завтра. Не хочется лишний раз пугать ваших мальчиков.
— Эти мальчики сами кого хочешь напугают, — фыркнул Артур. — Ладно, здесь так здесь.
— Спокойной ночи.
— Взаимно.
Пожелание Флейтиста не сбылось. Уснуть получилось не сразу — мешали мысли о пляшущей на холмах ведьме, мнилось, что, танцуя, она не отводит взгляда от окна под самой крышей башни — от узкой, длинной бойницы, в которой тлеет неяркий огонек светильника. Флейта звучала чуть слышно, словно после ухода Флейтиста осталось в комнате эхо музыки. И даже молитва не принесла привычного покоя, наоборот, стало еще тревожнее. Странная такая тревога, как будто сидишь в тепле и безопасности, но знаешь, что придется уходить. Не потому, что кто?то этого требует, не потому, что этого ждут, — нет, как раз наоборот, не ждут и не верят, но идти все равно нужно.
Артур спал и видел во сне Долину. Видел так, как будто летел над ожившей картой. Русла пересохших рек, темные разливы лесов, белесая хмарь над болотами. С юга на север, через Добротицу и Аграм, над Дакией и Обудой, мимо Сегеда, через Пустоши к Северным горам.
Сверху Долина почему?то казалась двухцветной, разнообразные оттенки серого и черного, без проблеска зелени или синевы, даже Златая роща не сверкнула листвой. Артур привычно запоминал картинку, отмечая расположение черных и серых пятен. Он не находил в них смысла, но сейчас и не нужно было понимать, достаточно запомнить. Думать можно и после. Самые темные места — гора Витоша в Средеце, Триглав и болота, самые светлые — деревни и города. Области, не населенные людьми, были менее насыщенных оттенков, как фон, на который падали капли густой краски.