— Опять измажешься. Ты как?
— Да ничего, — Альберт повозился, устраиваясь поудобнее, — поспать бы.
— Пойдем. — Оборотень прислушивался к ощущениям. Чувство магии постепенно возвращалось. Или магия возвращалась. Жизнь потихоньку обретала краски. Во всяком случае, он уже мог посмотреть вокруг. Очень яркое, алое с синевой — это Ирма. Слабо мерцающая радужная мешанина вокруг — следы уже погасших заклинаний. Едва заметное зеленоватое свечение собственных ладоней… да, своя сила никуда не делась, просто пользоваться ею не получалось. А сейчас получается. Потихоньку.
Смотреть на Артура не хотелось. Вчерашнего хватило. Но Варг все же кинул на рыцаря мимолетный взгляд.
Лучше бы не смотрел.
Широкой полосы света с небес, вроде той, что была ночью, он, правда, не узрел. Зато разглядел над головой храмовника неяркое, золотистое свечение.
— Трехрогий Аю! — ругнулся Варг. — Ты святой, что ли?
— Сам такой, — отрезал рыцарь, помогая брату подняться с земли. — Сходи за лошадьми, если оклемался.
— Понял, — кивнул Варг. — А чего светишься?
Артур закатил глаза и ответом не удостоил.
* * *
Ирма не умела долго держать заклинания. Поэтому, пробежавшись по кнопкам мэджик?бука, она привычно предупредила:
— Сейчас будет больно.
Поэтому, пробежавшись по кнопкам мэджик?бука, она привычно предупредила:
— Сейчас будет больно.
— Да уж знаю, — кивнул Карнай.
Комплекс «хилинг» был самым сложным из всего, что Ирма узнала от Варга. «Анестетики», «сплинты», «клозапы», «скиноверы», «антидоты» и, собственно, «хилинги», каждого больше чем по десятку вариантов, — их сочетания между собой, порядок и последовательность каждый маг определял для себя сам. Удерживать их одновременно не было никакой возможности. Этого и Варг не умел, и, наверное, вообще никто. Попадались иногда мэджик?диски, содержащие сразу весь набор заклятий, но они, во?первых, слишком дорого стоили, во?вторых, с собой все равно ни одного не было.
Обычно, когда требовалось кого?то излечить, Варг призывал на помощь элементалей земли и воды, однако сейчас приходилось справляться самой.
Ирма, закусив губу, плела сложную паутину «хилинга». Карнай терпеливо ждал. Заклинания же, обычно по мере использования исчезающие со страниц книги, оставались гореть каждое в своем окошке. Мэджик?бук ровно гудел. Ирма прислушалась к своим ощущениям: нет, она не перенапрягалась. Значит, работает жемчужина. Значит, сил действительно стало больше, в сто раз или не в сто, но ощутимо.
Царапины и ссадины затянулись на глазах. Кровь смыть — и будет Карнай как новенький. Мечник шевельнул рукой. Глубоко вздохнул.
— Все цело, — сообщил он с несвойственным ему изумлением.
— Я вижу. — Ирма сняла паутину. Погладила жемчужину. — Работает… Зря я на малыша ругалась.
— Ты часто ругаешься зря. — Карнай встал, с удовольствием поводя плечами. — На какого малыша?
— На Альберта.
— Малыш?
— Ну сколько ему лет? — Ирма тоже поднялась, захлопнула мэджик?бук. — Пятнадцать? Даже, наверное, меньше. Как его еще называть?
— По имени.
— Да ну.
— Имя есть имя. — Карнай подошел к змею, провел ладонью по мелким?мелким блестящим чешуйкам. — Я слышал сказки, будто золотого змея не берет никакое оружие.
— А я слышала, из его чешуи можно доспех сделать. — Ирма погладила сияющий бок чудовища. — В Грачах, говорят, даже это умеют.
— Врут, — резонно заметил Карнай. — Если золотой змей — один на всю Единую Землю, в Грачах не могли научиться делать из него доспехи. Скажи мне лучше, что случилось с Безымянным? Он словно бы не в себе.
— А он и есть не в себе, — хмыкнула ведьма. — Забыл, что профессор говорил? Он сейчас Зако, а тело — Безымянного. Зако, понятно, хайдук и герой. А Безымянный кто?
— Музыкант… А вон и Варг с лошадьми. Мы остаемся на дневку?
— Думаю, на ночевку. Надо посмотреть, что тут есть, — Ирма пошла к донжону, — зря, что ли, ехали?
* * *
Внутри башни было пыльно, темновато и неожиданно просторно. Солнечные лучи, проходя сквозь узкие окна под самым потолком, стрелами рассекали пыльную полутьму. Казалось, их можно потрогать руками. А там, где не было света, царила тьма. Тоже очень плотная, густая. Зайди в тень, сделай несколько шагов и не выйдешь уже.
— Осторожней, — предупредил Артур, когда Ирма слишком близко подошла к одному из темных уголков, — провалитесь.
— Куда? — поинтересовалась ведьма.
— Туда.
Варг вошел и остановился в дверях, оглядываясь.
— Красиво. Артур, я твой вьюк принес. Надо Альберта как следует уложить.
— Нечего меня укладывать, — независимо заявил юноша, — я и сам могу.
— Кто бы спорил? — Рыцарь забрал у Варга вьюк с карематами и спальными мешками: — Ложись.
— Кто бы спорил? — Рыцарь забрал у Варга вьюк с карематами и спальными мешками: — Ложись. И спи.
— Ты здесь будешь?
— А куда я денусь?
Интересная парочка. Оборотень следом за Ирмой пошел обходить залу, избегая теней. Опеку старшего брата Альберт принимает без возражений, как должное, даже и не пытаясь проявить самостоятельность. А вот чужую заботу считает чуть ли не за обиду. Хотя понять можно. Обидеть его и вправду легко. Не на словах, конечно. На словах этот маленький сам кого хочешь обидит. Как он Ирму в первый же вечер мордочкой в лужу натыкал. И жалко, а все равно весело.