Он напомнил себе, что зимы здесь не знают.
Впрочем, это не мешало упомянутым девкам слушать и верить всяким разным глупостям. И вообще, хоть и веснушчатые, а встречались иной раз такие…
Захар продолжал разливаться соловьем, добравшись уже до каких?то оживших покойников.
— Достаточно, — оборвал его Артур.
— А и то, — согласился трактирщик, — и спать ведь пора, сколько ж можно лясы точить. Заболтались мы с вами, сэр рыцарь, заговорились, вон за окнами темень какая…
В своей комнате Артур, как и ожидал, обнаружил пришибленную младшую женушку. Молча сунул ей денег и выставил за порог.
Терпеть не мог — вот так, через «не хочу». Терпеть не мог мужей, подкладывающих младших жен под каждого мало?мальски знатного гостя. Терпеть не мог жен, которые плакали, но боялись ослушаться. По?хорошему?то следовало бы найти для нее хотя бы несколько добрых слов: нельзя оставлять без внимания тех, кто страдает и не умеет сам побеждать уныние, но доброта вся куда?то ушла, устала, наверное, от долгой дороги. А на одних лишь благих намерениях далеко не уедешь.
* * *
Сегед оказался обнесен новой полосой укреплений, замкнувшей в себе ту его часть, что была когда?то посадом.
Издалека увидел Артур яркие флаги на круглых островерхих башнях: гербы пяти княжеств и значки всех земель, объединенных под властью Его Высочества герцога; под защитой ордена Храма; под опекой епископской церкви.
Красиво.
И встретил Сегед Артура усиленной привратной стражей: двое рыцарей, четверо сержантов и шестеро загадочных чернецов, препоясанных вервием простым.
При взгляде на безобидных монахов Артура передернуло.
Да что же такое стряслось в Долине?
Здесь уже недостаточно было форменной одежды и нашивок. Остановили. Приказали спешиться.
Артур спрыгнул на землю. Ответил на поклоны рыцарей. Старший из них попросил предъявить грамоты, удостоверяющие личность.
От такой просьбы Артур слегка опешил. Никаких грамот у него при себе отродясь не водилось, а буллу, удостоверяющую его особые полномочия, он сдал тогдашнему командору еще сто лет назад, перед тем как уехать к профессору. Артур представился. Сказал, что прибыл по распоряжению командора. После ссылки на начальство — пропустили. И его. И Серко.
Город сильно разросся. За стенами стало тесновато, и даже вечно загаженные, заваленные мусором рыночные площади превратились в улицы. Чистые. Узкие. С высокими многоэтажными домами. Орден Храма привечал людей, что правда, то правда, но, пока Артур ехал к внутренним стенам, отделяющим крепость от города, ему казалось, что вместе с храмовниками в опалу попали все, кто когда?либо принимал таинства из рук орденских священников.
Двуглавая церковь — извольте радоваться. Вера одна, каноны — общие, а паству делят, как волки ягненка.
Артур не спешил. Серко, которому полагалось бы уже притомиться, напротив, рвался вперед, тянул повод, картинно выгибая длинную шею. Подковы его процокали сначала по асфальту, потом — ближе к центру — по брусчатке.
Артур слушал эхо подков. Многоголосое, звонкое, даже уличный шум не заглушат его. Радостное такое эхо.
Здесь, в Сегеде, было все, чего раздражающе не хватало в Шопроне: были почтительные взгляды прохожих; настоящие, от души, а не вынужденные, сквозьзубовные улыбки: простолюдины снимали шапки и не плевались через плечо, когда рыцарь скрывался из виду.
Здесь было, как раньше. Даже сердобольные дамы с корзинками в воротах госпиталя казались знакомыми. И то, что сам госпиталь разместился прямо в городе, не прячась за стенами крепости, было правильно: орденские лекари?маги принимали всех страждущих, потому что «смирение и милосердие» — не просто слова.
Рай. Рай на истерзанной солнцем земле Долины.
И запах воды от реки.
Между прочим, царящие вокруг благолепие и порядок — прежний порядок — вселяли надежду на то, что и встреча с новым командором пройдет мирно. Кем бы он ни был, новый глава ордена, он чтит традиции и, может быть, допускает, что нет ничего сверхъестественного в возвращении одного из братьев после столетней отлучки. Может быть. Может быть, он также допускает, что обвинения в колдовстве, выдвинутые против этого брата, были необоснованными? И что упомянутый брат действительно находится в кровном родстве с неким колдуном. А также что колдун этот — вовсе не колдун, а обыкновенный маг. Ну, пусть не самый обыкновенный…
Нет. Верится с трудом. Собственно, вообще не верится. Но деваться все равно некуда: был приказ явиться в Сегед, значит, надо явиться. А там как пойдет.
На площади перед крепостными вратами его опять остановили. Вновь спросили удостоверяющие личность грамоты. Услышав, что таковых не имеется, приказали оставить оружие. Поскольку Миротворец и так висел у седла, а считать оружием нож было, с точки зрения Артура, совершеннейшей глупостью, он честно сказал, что не вооружен. И едва не нарвался на неприятности. Ему указали на нож. Пожелали обыскать. Артур совершенно неприлично послал желающих. Извинился в душе перед Богородицей: братьев ведь посылал. И добил охрану таким словесным изыском, что неприятности закончилась, не начавшись.
— Ну… умеете, — покачал головой пожилой уже рыцарь, — оставьте оружие, брат Артур. Все. Нож тоже. И проходите, вас проводят.