— Здесь не буду. У меня дом в городе. Я собирался тебя пригласить. В гости.
— Когда? — улыбнулись серые глаза.
— Сейчас.
Странно с ней. Еще вчера все было понятно и ясно. Ветка сама пошла за ним в комнату. И осталась. А сегодня приходится набираться смелости, чтобы снова… В присутствии старшего Альберт подобных сложностей не испытывал. И, надо сказать, с некоторых пор это начало раздражать. С некоторых пор — это сто лет назад, но кажется, что все было совсем недавно. Сколько можно вести себя так, будто в первый раз заговорил с женщиной? Достаточно того, что до знакомства с Артуром Альберт Северный — тогда еще просто Альберт — вообще не особо задумывался о том, для чего Творец, кем бы он ни был, разделил людей на два пола. Других мыслей хватало. И дел других. И, как это ни прискорбно, но столь важный аспект бытия, как плотская любовь, оставался где?то за скобками. Вроде и есть он. А вроде и ни к чему.
— О чем задумался? — спросила Ветка, заглядывая в лицо. — Ты кушай. А я горячее принесу, — она вскочила на ноги, — уже, наверное, готово.
И сейчас Артур поймал бы ее за руку. Усадил рядом. А трактирщик, понимая все без слов, сам забегал бы с подносами и кувшинами.
Ветка уже отошла от стола, когда Альберт остановил ее:
— Пусть хозяин побегает. Может, жир растрясет. А тебе поесть надо.
— Как скажешь, — послушно согласилась Ветка, опуская свои невероятные ресницы.
Не так уж это и сложно, оказывается. И, в общем, не так уж страшно. И сегодня вечером эта девочка с удивительными медными кудрями пойдет с ним. Не за деньги пойдет. Не потому, что ее принуждают. А потому, что ей самой хочется уйти, хочется провести с ним еще одну ночь.
Женщина! Удивительное дело, как получается у них подчиняться, и выворачивать все так, будто это они решают? И черт с ними, с женщинами вообще, но что касается Ветки… Интересно, а если бы речь шла не о ней, а, скажем, вон о той, высокой… как ее зовут? Артур наверняка знает… Да, так вот, о Ветке и, кстати, об Артуре… если бы речь шла о другой женщине, толкнуло бы раздражение по поводу собственной застенчивости на новые подвиги? Набирался бы ты смелости, господин маг, если б хотел пригласить в гости не рыженькую кроху с серыми глазами, а любую другую девицу? Вон их сколько в зале!
Альберт поразмыслил над этим, глядя, как Милрад самолично расставляет на столе тарелки с ужином, и пришел к определенным выводам.
Выводы, надо заметить, слегка озадачили. Выходило, что невзрачная — глаза да кудри — худышка Ветка зацепила чем?то. Именно из?за нее, а не для того, чтобы выглядеть самостоятельным, явился он в «Звездень». Может, девчонка не просто так себе? Может, она ведьма? Просто скрывается хорошо? Может…
— Не хочу вам мешать, — громко заявил Безымянный, плюхаясь на скамейку рядом с Веткой и улыбаясь во все зубы, — но Варг сказал, что ты теперь главный.
Сказал, ты знаешь, что дальше делать.
— Гуляй пока, — процедил Альберт, поднимая на музыканта глаза.
Что увидел тот в его взгляде, осталось для самого Альберта загадкой, но улыбка разом угасла. Менестрель молча кивнул и исчез. Секундой позже его голос послышался уже из другого конца зала.
— Эк его сдуло! — рассмеялась Ветка. — Слушай, вы с ним дела какие?то затеяли, да?
— А что?
— Да ничего, — она расправила передник, — просто не обижай его зря, ладно? Блаженный он, это все знают. Давно бы мог при воеводе каком или даже при князе зажить как сыр в масле. Его, говорят, и герцог приглашал в музыканты придворные, а он все бродит. Песни поет. Странные. Говорят, он и в Пустошах был, в Сером лесу эльфийском королю пел, на Триглав поднимался…
— На Триглав?
— Это говорят так. — Ветка подняла брови, хлопнула ресницами. — Ты спроси у него, он расскажет.
— Как его хоть зовут?то? — спросил Альберт. Между тонких бровей залегла чуть заметная морщинка. Прозрачные глаза сосредоточенно потемнели…
— Слушай, а я не помню. — Ветка моргнула, на сей раз без всякого кокетства, просто от растерянности. — Вот вертится где?то тут… — она покрутила рукой возле уха, — а поймать — никак. Да ты у него и спроси. И про Триглав, и про имя.
— Спрошу, — кивнул Альберт, — обязательно спрошу.
А уборку Ветка не оценила.
Когда Альберт распахнул дверь дома, она вошла в полутемный холл и остановилась, оглядываясь:
— Фу, какой свинарник…
— Почему это свинарник? — обиделся маг. — Я прибрался, подмел, даже полы вымыл.
— И стены заодно, — фыркнула Ветка, — одной и той же тряпкой, да?
Альберт пожал плечами, не желая уточнять, что тряпкой он не пользовался вовсе.
— Тут простой уборкой не обойдешься! — Ветка прошлась по мозаичному полу. — Посмотри только: пол побит, шпалеры выцвели, а здесь вон и вовсе клочьями висят. И светильник, — она подняла голову, разглядывая древнюю лампу под потолком, — непонятный какой?то.
— Волшебный, — объяснил Альберт и уточнил торопливо: — разрешение есть.
— А зажигается как? — спросила Ветка. Маг нашарил на стене тонкий резной рычажок. Повернул. Просторный холл залило мягким светом.
— Ну и свинарник! — Ветка рассмеялась. Волосы ее светились, как начищенная медь. — Менять тут все надо, господин Альберт. А дом хороший, — она открыла дверь в зеркальную залу, заглянула, прошла к другой двери, — когда?то здесь красиво было. Если б не храмовники, давно уже занял бы кто?нибудь. Повезло вам с братом.