Ну, это и к лучшему. Иначе хрен бы получилось поля взломать.
Ну, это и к лучшему. Иначе хрен бы получилось поля взломать. Что у братика всегда хорошо получалось, так это защиты развешивать. И атаковать тоже. Заклинания, цветным по золоту, так, что иной раз под ними и основы?то не видно. Вот твари удивлялись!
Маленький… Что же сделали с тобой…
— Все, — сказал Артур, сломав последнюю защиту.
Получилось как?то тихо, те, сзади, похоже, и не услышали. Артур повторил
— Все. Можете подходить.
Тут?то Альберт глаза и открыл.
Черные глазищи, черные и… туман клубится там, глубоко, туман, как тот, что с Ходины ползет. Ух и глянул — на митрополита и то добрее смотрел:
— Уходи.
Вот так. А ты чего ждал, рыцарь?
— Помрешь ведь, — улыбнулся Артур.
— Дай телепорт.
— Куда ты собрался?
Дурацкий вопрос, а то неясно куда. Младший лишь вздохнул и повторил:
— Дай.
Ну что тут сделаешь? Телепорт, конечно же, принесли. Да не из тех дешевок, которые Фортуна делает, а настоящий, многозарядный: связка бусинок?активаторов на длинной цепочке. Артур надел цепочку на тонкое запястье брата, вложил в искалеченные пальцы овальную бусинку и помог раздавить.
Альберт исчез. Хлопнул, смыкаясь, воздух.
И почти сразу на опустевшую койку упало перо. Прозрачное слюдяное перо из крыла Флейтиста. Ответное послание. Расписка в получении ценной посылки. Если бросить перо в огонь, откроется портал в Цитадель Павших.
Только что там теперь делать?
Флейтист и без Артура знает, как лечить магов.
Однажды ты придешь ко мне,
И необъявленной войне
Конец положит возвращенье.
Однажды ты придешь ко мне
По обезглавленной весне,
И мы забудем прегрешенье
В первоначальной тишине.
Никто больше не стоял за спиной. Некого и незачем было защищать. Ничьи мысли не вплетались в размышления, спрашивая, подсказывая, посмеиваясь.
Ну и что?
С ним все будет хорошо. Ведь мешали друг другу. Мешали. А теперь — не мешают. И хватит об этом.
— Как ты? — сочувственно спросил сэр Герман, когда Артур, вертя в пальцах слюдяное перо, вышел из лазарета
А как он? Да никак. Чего ему сделается? Работать надо. Митрополит уже часа два как ноги делает. Спрячется — где его потом искать?
— Зачем ему прятаться? — удивился командор. — Не так глуп владыка, чтобы убегать, — на людях ему безопаснее. Да ты сам подумай.
Артур подумал. Всю дорогу думал, пока шли до кабинета сэра Германа. А когда пришли, спросил:
— Миротворец где?
— Дома у тебя лежит. Взять его так и не смогли, ни Недремлющие, ни наши братья.
— Сбежит владыка Адам, — сказал Артур, — Он думает, что я пойду убивать.
— А ты?
— Не пойду. — Артур поискал слова: — Мне его жалко.
Сэр Герман посмотрел недоумевающе. Не понял, что значит «жалко». А объяснять Артур не стал. Все равно не найти слов, чтобы выразить смешанное чувство жалости и отвращения, такое неуместное в отношении того, кто наслаждался твоей болью.
Такое естественное по отношению к человеку, добровольно уходящему от Господа.
Убивать владыку Адама нельзя. Вообще нельзя убивать людей, а этого еще и противно. Все равно что рубить личинок очежорки: они хрустят под топором и потом еще долго вздрагивают длинными, суставчатыми лапами.
Но убивать очежорок, и личинок, и взрослых, приходится. А здесь, слава богу, можно обойтись.
Если же получится справиться с отвращением, если удастся победить в себе жалость, если все?таки отыскать владыку Адама и отпустить его душу туда, где ей самое место, что?то обязательно случится, что?то странное, пугающее и манящее. Мучительные сны станут счастливой явью.
Мучительные сны станут счастливой явью.
… Сказочный лес, и горы с водопадами, и внимательный взгляд Единорога. Далекая земля, близкая, желанная, как родина, которую давно забыл, но иногда, очень редко, видишь во сне и просыпаешься от боли, зная: не вернуться.
Все это глупости. А митрополита нужно найти.
Нам не спасти безумный мир
Потоком фраз, латаньем дыр
Мир, где друг другу словно волк
Все уже было море слез,
Венец из терна и из роз,
И полководец строил полк,
Неверно понимая долг.
— Давай?ка по порядку, — приказал сэр Герман. Артур собрался с мыслями:
— Вам с самого начала?
— Да. И с подробностями. Итак, вы уехали из Шопрона…
— Нет. Сначала я зашел в собор. Владыка как раз служил литургию…
Он рассказывал. По порядку и с подробностями, как и было велено. Про молитвы, обращенные не к Господу, а к предстоятелю церкви. Про Цветочницу в предгорьях. Про нечисть и демонов, что каждую ночь приходили к костру…
— Когда появилось время подумать, — Артур не то улыбнулся, не то поморщился, — там, в катакомбах, я решил, что нас не собирались убивать. Нас куда?то звали. Начиная с Цветочницы, вся другая нечисть приходила и говорила, чтобы мы шли с ними. Тогда, понятно, и в мыслях не было, что они действительно хотят именно этого. Ну, когда какая?нибудь дрянь к границам круга подходит, последнее, что подумаешь, это что оно поговорить приползло. А вот демоны… — Он задумчиво помолчал. — Да, демоны приходили, чтобы убить. Среди них разумных не было.
И дальше. Про больных священников, про сумасшедшую Илону Чопичеву, про страшное обвинение, брошенное отцом Золотого Витязя новоявленному священнику отцу Адаму, про дневники отца Димитрия, про письма Ирмы… Много, много всего пришлось рассказать. С подробностями, которые иной раз очень хотелось опустить.