А Зако, глупый, не поверит ведь, что сила есть во всех, только не все ее взять умеют. Это как с мэджик?дисками, рассыпающимися в пыль, когда срабатывает заклинание. Сколько стоят такие, представить страшно. Ну, то есть, не страшно, конечно, если денег много, но большинство магов такой роскоши себе не позволяют. Обходятся книгами, насколько ума хватает. А заглянуть в себя поглубже, увидеть: да вот же оно, в тебе все — нет, не хотят.
И правильно делают.
Диски?то рассыпаются.
Но стоит начать из себя черпать — и уже не остановишься. Ни мэджик?бук, ни диски — побрякушки блестящие — со своей, настоящей, силой и сравнивать нельзя. Маги используют магию. Используют, а нужно творить. И тогда получается все. Пылающие цветные узоры, не заклинания — всемогущество. Танец разума на сколах природных законов. Сумей только понять, удержать в руках горящие вожжи, пронестись над краем — слева бездна безумия, справа — стена бессилия, и страшно, и радостно, и отдаешь себя, чтобы брать так же щедро.
Черпаешь.
Пока не вычерпаешь.
* * *
А потом спать страшно.
Может быть, на Артура так же «находит», когда «другой» появляется?
Да нет. Вряд ли. «Другой» приходит, когда придется, а сны снятся, только если выложишься, как в эту поездку, или как вот месяц назад, в Цитадели Павших. И не снится старшему ничего, с ним все наяву происходит. А самое главное, Арчи ведь и вправду пророчествует, он видит или знает то, что будет. А сны нашептывают то, что могло бы быть. Что могло бы… если б не послушался приказа особенно сильный дух, не сплелось правильно колючее полотно ловчей сети, не выдержали защитные поля, не…
Нет!
Зато Альберт не ошибался.
Никогда.
Наученный снами, он знал цену ошибкам.
А сегодня лучше весь день провести здесь, на пыльном тренировочном дворике, стреляя по безгласным мишеням. Чтоб устать к вечеру до посинения. Нормальной, человеческой усталостью. Чтоб от этой усталости валясь, на ходу засыпая, загнать себя под горячий душ… — хорошо живут храмовники! — …и спать потом, как бревно. Бревнам сны не снятся. Даже тем бревнам, которые людей заедают. Убивать и таких доводилось.
* * *
Сэр Евстафий продолжал являть чудеса понимания. Узнав, что Артуру придется ехать в Лынь, он деликатно сообщил, что сразу после обедни туда же направляется патруль. Сменить дежурных братьев. Так что если сэр Артур не спешит…
Артур не спешил. Настолько не спешил, что хоть небо на землю падай, он без провожатого даже к околице Стополья не подошел бы. Не говоря о том, чтобы за эту околицу выехать. Так что в Лынь отправились большой компанией: двое братьев?рыцарей, четверо оруженосцев, четверо сержантов и брат Артур Северный. Да, еще Миротворец — предмет завистливых взглядов оруженосцев. По сказкам, топор Артура благословлен был Пречистой Девой — истинная правда, одним своим видом пугал нежить — и еще как пугал, убивал бесплотных духов — н?ну.
.. с поправкой можно принять и это, а если хозяина ранили, продолжал драться сам по себе, летал по небу и бил врага в темечко — без комментариев.
Сам Артур, может, и позволил бы паренькам полюбоваться Миротворцем поближе, но топор терпеть не мог, когда его без нужды трогали чужие руки. А оруженосцы, за неимением лучшего и с дозволения командира, взялись расспрашивать заезжего гостя о всякой ерунде. С их точки зрения, впрочем, вполне значительной. Совсем другие мальчишки, чем Мартин с Сергием, и воспитывают их иначе, а вопросы одни и те же.
Кстати, о воспитании. Отец Лучан, даже когда позволял Артуру заговорить, многословие наказывал обетом молчания на сутки и больше. А здешние детишки трещат как сороки, даром что на марше. Хотя, конечно, нельзя мерить всю Долину мерками монастыря Приснодевы. Оруженосцы же, все четверо, южане. Из разных медье, однако юг он и есть юг, и по сравнению с земляками?мирянами парни, считай, молчат.
Вообще стоит порадоваться, что Лынь в Тырновской земле, а не в каком?нибудь Приболотье. Лучше уж сумасшедшая матушка Чопич, чем вполне здравомыслящая южанка, получившая возможность поговорить. С такой и самому недолго рехнуться.
Лынь… вот занесла же нелегкая. Нет, не сегодня. Тогда, сто лет назад. Как там Зако сказал: кобелина. И правда. А ведь приезжал?то по делам, как вот сейчас… тьфу! Не дай бог. Нет уж, в Лыни — никогда больше.
Уставом ордена рыцарям, выполняющим небоевое задание, предписывалось носить парадную форму. Исключая серебряные доспехи, что мирно покоились сейчас на маршальском складе в ожидании очередного торжества. И на том спасибо. Артур и так?то не питал нежной любви к парадным одеяниям, а уж дурацкие латы ненавидел до скрежета зубовного. Черти в аду, если, не дай бог, доведется туда попасть, не на сковородку грешную рыцарскую душу потащат, а облачат в серебро и заставят по преисподней туда?сюда верхом разъезжать. Эти знают, чем пронять можно.
Однако пока что доспехи на складе. А на Артуре поверх белой, форменной, с узкими рукавами, туники сияет белизной гербовая котта. Белая эсклавина на плечах. На шкуре Серко — белый чепрак. Весь в белом — самое время куда?нибудь вляпаться. И, судя по взглядам, которыми провожают кавалькаду крестьяне, парадное облачение выглядит куда как внушительнее, чем примелькавшаяся здесь полевая форма. В общем, для того и задумывалось. Наверное.