Высокий тонкий крест над собором святого Михаила был уже четко различим на фоне светло?синего неба. Артур посмотрел на него, ожидая привычной радости и лучиков света, что покалывают душу, как тонкие щекотные иголочки… И отвлекся. Увидел эту женщину. Она шла навстречу по другой стороне улицы, и что?то в ней было… Что?то… не так.
Одета в черное, нет, в темно?темно синее. На лице маска?домино. Это не траур, это сейчас так принято одеваться. А вот волосы черные, смоляные просто. Змеями вьются… упругими такими, блестящими. Идет — как по ниточке ступает. Голова поднята. Плечи прямые.
Герцогиня!
Артур забыл о храме, о кресте в синем небе, о неизбежных сложностях, связанных с посещением церкви святого Георгия, и целый квартал шел следом за незнакомкой, пока не понял, что же неправильно. А когда понял, вздохнул с облегчением и огляделся: где?то неподалеку он видел цветочницу.
— Простите, госпожа…
Ирма обернулась, увидела форму храмовников и почувствовала свое сердце где?то в ямочке между ключиц. Сердце колотилось. Выпрыгнуть хотело. И убежать.
Поздно.
— …возьмите это.
Цветок. Господи?Боже?милосердный?да?будет?воля?Твоя… цветок. Майская астра — ярко?желтый шар с лепестками?лучиками.
А храмовник?то — нашла кого бояться! — совсем молоденький. И глаза у него, ох и глаза! Не бывает у людей таких, такие — у ангелов. Синие?синие?синие… Яркие!
— Откуда ты, мальчик? — Ирма взяла цветок и постаралась не улыбнуться. Ей даже удалось подпустить строгости в голос. — Разве ты не знаешь, что это невежливо — останавливать на улице незнакомую даму?
— Вежливость — для мирян.
И правда.
Ирма вернулась с небес на землю. Ангелы с синими глазами остались на небесах, а на земле был этот мальчик в форме ордена Храма. Звереныш. Пещерные львята похожи на пушистые игрушки, но зубы у них острые, как кинжалы, и шкура усыпана ядовитыми шипами. С ними нельзя играть.
С этим — тоже.
Храмовник отступил на шаг, оглядел ее с головы до ног, как художник, оценивающий картину. Кивнул. Развернулся и пошел прочь. Ни тебе «до свидания», ни, впрочем, «вы арестованы», что, безусловно, приятно.
Ирма стояла с цветком в руках. Наверное, она красиво смотрелась со стороны — вся в темном, почти черном, с ярко?желтой майской астрой. Но не мог же этот мальчик остановить ее только для того, чтобы внести последний штрих…
В картину?
Бывает же! Ирма передернула плечами, хотела выбросить подарок в ближайшую канаву, однако не выбросила. В конце концов, выходя сегодня из дома, она и сама подумывала дополнить свой мрачноватый туалет какой?нибудь броской деталью. Если б не собиралась в церковь, так бы и поступила.
Она понюхала астру. И снова посмотрела вслед уходящему рыцарю.
* * *
Женщина была дикой ведьмой, интуиткой, но это Артура не беспокоило.
Он слегка жалел, что не увидел ее лица. Зато с удовольствием вспоминал ровную и легкую походку и то, как взволнованно подымалась ее грудь, как переливался тонкий шелк платья. Красивая женщина, высокая. И гордая какая. Испугалась, но виду не подала.
Идти в таком настроении в храм было немыслимо. Артур и не пошел. Вернулся в «Звездень». Хозяин, завидев его, оживился, оторвал зад от табурета и поспешил навстречу с «Утренними ведомостями» в одной руке и конвертом — в другой.
— Вам послание, благородный сэр. Сейчас только принесли — чуть в дверях вы с посыльным не встретились. Вот, извольте.
Конверт.
Печать с храмом, увенчанным куполом.
Артур молча взял письмо. Не глядя, сунул трактирщику пять баней и пошел к себе.
Добрые или злые, но события начали развиваться независимо от него.
* * *
Дверь в комнату Альберта была незаперта, сам Альберт мирно спал, уткнувшись носом в подушку и до ушей натянув одеяло. От солнышка прятался. Артур всегда выбирал для младшего спальни окнами на юг, надеясь, что солнечные лучи заставят лентяя проснуться пораньше.
И ни разу его надежды не оправдались. Ну да ладно — это дело обычное.
Пройдя в свою комнату, он запер дверь. Распечатал письмо. Ругнулся сквозь зубы, хмуро разглядывая ровные черные строки.
«Сэр Артур, — гласило послание, — до меня дошли слухи о Вашем появлении в трактире «Звездень». Может быть, когда Вы закончите отдыхать после трудных и, несомненно, великих подвигов, Вы соблаговолите наведаться в Сегед, дабы я мог пообщаться с Вами лично?»
Подписи не было. Да и не требовалось ее. Кто может вызывать рыцаря в Сегед, кроме командора Единой Земли?
— Уже донесли, — мрачно пробормотал Артур, складывая послание и доставая трубку. — Ну что за люди?!
Он закурил от подожженного письма. И сидел, задумчиво глядя, как сгорает в бесшумном рыжем пламени листок бумаги.
Итак, свершилось. Командор вызывает его в Сегед. Новый командор. Что известно ему о сэре Артуре Северном, рыцаре, без вести пропавшем сто лет назад? Многое, надо полагать, известно. Многое. Но не все. Письмо вот прислал… Не подозревает сэр командор о том, что Артур Северный отродясь читать не умел.
Плохо.
Как, бишь, Ольжех сказал? Герои? Вот то?то и оно. О героях чего не знают, то придумают, так всегда бывает, и лучше уж правда, чем такие выдумки.
Вчера вечером Безымянный не поленился, понарассказал историй одна другой интереснее. И все про братьев. Про Братьев, вернее.
И все про братьев. Про Братьев, вернее. Один, понимаешь, Миротворец, посланный Заступницей, дабы защитить от зла дольний мир. А второй, того не лучше, — ангел, воплотившийся в человеческом теле и творящий направо и налево чудеса — только шум стоит.
Слушать смешно. Вспоминать — противно.