— У Чопичей были, благородный рыцарь? Уж надо думать, рассказала вам хозяйка про мальчика, что батюшке помогал. Был такой мальчик, был, хоть и не мальчик вовсе, лет двенадцати парень, у нас такие в женихах уже ходят. Да у Илоны, как Зако уехал, все — мальчики, все детишки. Вы ее, Илону?то, особо не слушайте, не в себе она малость. Болтает всякое… на Севере, я слышал, людей за такие разговоры живьем жгут. Правду говорят или врут, уж и не знаю.
— Врут, — сказал Артур. — Жгут только за колдовство.
— А?а, ну колдунов?то, ясное дело, только жечь. Колдуна если не сжечь, он ведь снова явится, кровь из живых людей пить. А про паренька этого я вам что скажу: не наш он. Не из Тырновской земли. А с самого что ни на есть дальнего Севера. Я ведь, благородный рыцарь, по должности своей со всякими людьми встречаюсь. И со знатными даже. Вы вот не поверите, а бывает, что и важные господа из Тырнова или Баба?Виды, а то и из Доростола самого через Лынь проезжают. Охотиться или еще что. Так вот, мальчик этот говорил?то как ученый — гладенько. Но не по?церковному, а по?людски почти что. А выговор у него все равно как вот у вас, благородный рыцарь, или купцы когда со столицы приедут — похоже говорят. Там, где мы десять слов скажем, им двух хватает. А если с Марицких болот кто, так те на наши десять своих полсотни найдут. Я почему помню?то: парнишка этот Семке Чопичу совсем не глянулся. Семка ведь от самого Миротворца… да вы знаете, раз у Илоны побывали. Чуток был покойник на это дело. Он монашка вашего как увидел, так хотел сына в охапку и обратно в Лынь — в другой раз, мол, окрестим. Ну Илона его кнутовищем поперек спины — горячая баба, и рука тяжелая, а Семка даром что здоровый был бугаина, но тихий, мухи не обидит. Илона его, значит, по шее: ты что, дескать, удумал, дурак, зря ли лошадей гоняли, дома люди ждут, соседи — праздник ведь, наследника крестим… Вот и окрестили.
* * *
— Послушников из монастырей, — рассказывал отец Михаил, — невзирая на благородство происхождения, отправляют в самые разные приходы, где они помогают священникам в отправлении служб и выполняют разного рода черную работу. Смирение и милосердие не являются прерогативой единственно ордена Храма. И нет ничего удивительного в том, что мальчик с Севера, может быть даже из самой столицы, оказался здесь, в Стополье. Для себя мы не ведем никаких записей, но в монастырях, как вы понимаете, следят за своими воспитанниками, и считается добрым делом, если приходский священник извещает игумена как можно более подробно о жизни присланных в Приход послушников.
Презрев вежливость, Артур тут же перебил батюшку вопросом: остались ли после отца Димитрия какие?нибудь записи? И услышал, что записи конечно же остались и в больших количествах: отец Димитрий вел дневник, подвизался даже на литературном поприще… Но все сугубо душеспасительно, никаких вольностей… Библиотека его передана приходской школе, а все прочее хранится в архивах. Архивы же… при нашей бедности… специального помещения нет, поэтому все бумаги просто свалены в одном из подвальных помещений.
Когда отец Михаил начал смущенно мекать и бекать про бедность и неустроенность, Артур сразу предположил худшее: бумаги пропали, промокли, сгнили… нет, промокнуть они здесь не могли, значит, сгорели, съедены крысами И тараканами. Оказалось, что ничего подобного, архивы в неплохом состоянии и пригодны для изучения, просто условия работы.
Оказалось, что ничего подобного, архивы в неплохом состоянии и пригодны для изучения, просто условия работы… Ну, вы понимаете, сэр Артур, подвал, темно, тесно… нет денег даже, чтобы платить архивариусу…
Артур на радостях с легким сердцем пожертвовал приходу отца Михаила полсотни больших львов, чем поверг бедного батюшку в состояние прострации, и распрощался, услышав колокольный звон.
* * *
Альберта он нашел на кладбище. Младший бродил от могилы к могиле, вдумчиво читая надписи на плитах.
— Голова усыхает, — сообщил он, едва завидев брата, — от недостатка информации. Я прямо чувствую: мозги ссыхаются и бьются о стенки черепа. Братец, мне нужно чем?то заняться.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Артур.
— Нет, — отрезал Альберт. — Но если ты о вчерашнем, то об этом забудь, ясно?
— Ясно. Чего маешься тогда? У тебя ведь мэджик?бук с собой?
— Предлагаешь поэкспериментировать с заклинаниями? Здесь? Подвергнуть риску миллионы жизней…
— Прям уж миллионы. — Артур задумался. Миллионы — это вряд ли, но эксперименты младшего и вправду бывали опасны. — А то пойдем со мной.
— Куда?
— В церковь.
— Ага. Сейчас. Ты меня там скрутишь и окрестишь, я мявкнуть не успею. А что в церкви?
— Архивы в церкви.
— Архивы? — удивленно и насмешливо протянул Альберт. — И что ты с ними будешь делать?
— Читать.
— Не иначе к дождю. — Младший глянул на небо. — Ну пойдем в твою церковь. Ради такого зрелища… Читать. Картина маслом. По сыру. Артур Северный читает архивы Стопольского прихода…
На сей раз подзатыльник его не минул.
Младший, впрочем, в долгу не остался, и несколько секунд на глазах изумленных рыцарей, благостно покидающих часовню, легендарные братья кружили вокруг чьей?то могилки, обмениваясь тычками и плюхами. Потом Артур, используя преимущество в весе, росте, длине рук, а также в боевых навыках, скрутил Альберта в аккуратный тючок и вынес с освященной земли.