Когда дошла очередь до профессора Фортуны, сэр Герман не выдержал:
— Ты сотворил Копье Георгия? Против человека?
— Это я потом понял, — нехотя признал Артур. — Тогда только про Альберта думал. А Копье рассыпалось.
— Конечно, оно рассыпалось. Нельзя использовать Его силу против Его же создателя. Артур, это ведь азы нашей науки.
— Угу. Я тогда решил, что все. Кровь на руках… Да не важно. А книгу Фортуна забрал. — Он замолчал.
— Дальше, — напомнил сэр Герман.
— Дальше нас взяли
Тишина. Долгая пауза, во время которой командор успет встать и передвинуть свое кресло так, чтобы их с Артуром не разделял тяжелый письменный стол.
— Я слушаю, сын мой.
Артур посмотрел на него. Так он, наверное, смотрел на владыку Адама, когда тот особо усердствовал в святом деле спасения двух заблудших душ. И почти сразу взгляд стал равнодушным и пустым. Привычная картина: рыцарь для особых поручений делает доклад командору, сосредоточиваясь на фактах и опуская эмоции.
Покуда в мире есть враги,
Идущие не с той ноги,
И нет желания прощать,
Все было так, все будет вновь:
Густая кровь, кошмары снов.
За все придется отвечать.
И будешь вновь во сне кричать
Итак, Звездный. Что он такое, остается неясным, но Светлая Ярость подсказывает, повторяя слова Тори: это смерть.
Сто лет назад, в третий день апреля сто тридцать третьего года со Дня Гнева, или года две тысячи сто тридцать четвертого от Рождества Христова, некий рыцарь презрел каноны веры и Устав своего ордена. Он вообще?то был ревностным христианином, этот юный синеглазый еретик, а бесчеловечность его искренней веры смущала порой даже командора Единой Земли. И он с необыкновенной легкостью пренебрег всеми правилами и запретами, побратавшись с нечистым, некрещеным, не имеющим права на жизнь колдуном.
Ладно, пусть не с колдуном — с магом, но магом недозволенным.
Сэр Герман присутствовал на обряде. Вместе с Илясом Фортуной. Оба были недовольны — каждый из собственных соображений. Оба, почуяв, что творится неладное, пришли, чтобы остановить. И оба опоздали. Остались стоять у подножия невысокого холма, с вершины которого Альберт с Артуром уничтожили целый отряд нечисти — Козлодуйский отшельник превратил чудовищ в настоящую армию, — и смотрели, опасаясь вмешаться.
Сэр Герман помнит, как, не задумываясь, полоснул себя ножом по ладони Артур. Как, помедлив нерешительно, сделал то же самое Альберт. А кровь, обычная алая кровь, смешавшись, вспыхнула, и режущие взгляд цветные лучи — словно солнце отразилось от граней огромного бриллианта — разлетелись, осветив лица, одежду, землю, где вперемешку валялись трупы чудовищ и неупокоенных мертвяков.
Командор покосился на профессора Фортуну, видел ли? Тот щурился, прикрыв глаза ладонью. Видел.
Странно, но никогда потом ни с Фортуной, ни с одним из братьев произошедшее не обсуждалось. Как будто каждый день рыцари Храма творят нечестивые языческие обряды. Как будто у любого жителя Единой Земли кровь пылает на солнце, подобно драгоценному камню. Как будто побратимство в обязательном порядке означает то, что два человека становятся чем?то большим, чем люди.
Тогда и пришел чужак. Тот, кого Тори и Светлая Ярость называют Звездным.
На несколько секунд Артур позволил себе взглянуть на мир глазами мага. За те же короткие секунды Альберт глазами Артура успел увидеть Бога. Что?то поколебалось и в них, и в мире вокруг. Какая?то неразрушимая истина дала трещинку. И Звездный прорвался, как песчаный ветер сквозь щель в пологе шатра.
Это он вытолкнул Единую Землю из внешних миров — в Срединный.
Миттельмарш — точка абсолютного равновесия, где, как не там, самое место блуждающему «айсбергу»? Пусть себе висит в пустоте и неподвижности, окруженный силовым пузырем. Но пузырь прорвался, Единая Земля вновь отправилась в путь, нарушая границы чужих миров, и вместе с ней Светлая Ярость. Теперь еще и отыскавшая владельца.
Звездный вернулся. Он не мог не вернуться.
Он убил Зако, потому что тот стал Светлой Яростью.
Он убил рыцаря Кодекса, просто взявшего Светлую Ярость в руки.
Он будет убивать всех, кто прикоснется с Мечу.
Но как же все?таки случилось, что Миротворца, непобедимого рыцаря Пречистой Девы, заполучил в свои ласковые руки Его Высокопреосвященство митрополит Шопронский?
— Ветка? — Сэр Герман одобрительно кивнул.
— Ты сам догадался?
— Я не догадывался, — поправил Артур, — кроме нее некому.
— Она умерла…
— Упокой Господь… — не договорив, Артур скривился, как будто у него вдруг разболелись зубы. — Сэр Герман, она что?.. Она сама?
— Увы. Так что вряд ли Господь примет ее душу. А донес на вас, скорее всего, Фортуна. Он боялся Альберта. Да и тебя, наверное, тоже. К сожалению, до него нам сейчас не добраться. От телепортаций его дом защищен, а ехать туда верхами, сам понимаешь, никак невозможно. Эльфы кругом. Если я правильно оцениваю ситуацию, они будут очень рады видеть тебя, совсем не рады другим братьям?рыцарям и в любом случае не позволят нам даже близко подойти к дому Фортуны. Дальше?
— Они пришли. Двое рыцарей и трое солдат. Не знаю, как там с младшим вышло, а я попробовал сбежать, встретил пастыря. Он приказал: «стоять», и я остановился. Тут меня и накрыло. «Другой» пришел, он последнее время зачастил. Так что я теперь знаю, почему сэр Георг не вмешался, когда к нам голодные псы пришли.