И вот, пожалуйста, икается и икается. Не выспался толком. Жена с утра злющая — сам не спал и ей, ясное дело, спать мешал. Под утро совсем плохо стало — икаешь, и аж прямо брюхо все булькает. Милрад все перепробовал: и воду пил, и не дышал, и согнувшись стоял, пока вся кровь в голову не стекла, — не помогает. За врачом посылали, да толку с того врача, что он в икотке понимает? Думали уже у магов дозволенных помощи просить, да попался Милрад Артуру на глаза. И тот, уж на что обычно словом не удостаивает, спросил: что такое с добрым хозяином делается?
Брюхотряс в ответ икнул так, что аж подпрыгнул.
Храмовник улыбнулся, руку Милраду на лоб положил и как рявкнул:
— А ну изыди, мразь!
Милрад чуть сам не убежал.
Икотку же как рукой сняло. Вернее, рукой ее как раз и сняло. Сбежал бес. Рыцаря испугался. И понятно, что невелик был тот бес, большой?то чего похуже икотки устроил бы, но разве в размерах дело?
С того дня Милрад смеяться перестал. И начал приглядываться. А теперь, слушая проповеди пастырей, хмурился недовольно, видя, что монахам верят. Им верят, значит, случись, не дай бог, что страшное, сэру Артуру веры не будет.
Им верят, значит, случись, не дай бог, что страшное, сэру Артуру веры не будет. Миротворец или потомок Миротворца, а изведут его добрые пастыри.
Жаль. Не хотелось бы такого хорошего постояльца лишиться.
* * *
Флейтист скрылся в башне, и Артур довольно долго бродил по этажам, прежде чем нашел хозяина в маленькой круглой комнате под самой крышей.
— Смотри, — сказал Флейтист, не оборачиваясь. Он стоял возле узкого окна — худой, высокий силуэт рядом с лепестком цвета ночного неба.
Артур подошел к бойнице, выглянул.
И увидел.
Белый, зыбкий в свете звезд паяц. Далеко на равнине. Пляшет, подергиваясь, судорожно взмахивая руками.
Зловещее хихиканье доносилось даже сюда, в башню.
— Как вы уехали, так это и началось. — В голосе Флейтиста уже не было страха и злости. — Пляшут.
— Их много?
— Шестеро. Дежурят посменно, днем и ночью. Днем и со стены видно. Я вас ждал. — Хозяин Цитадели наконец?то соизволил взглянуть на Артура. — Ты же знаешь, какие мороки они наводят, когда захотят. Мне, признаться, совсем не хотелось, чтоб тебя заели плясуны.
— Они не заедают.
— Назови это иначе, — Флейтист раздраженно отмах?нулся, — дело ведь не в названии. Два дня назад я решил прогнать их и отправился туда лично. Думал, подыграю, чтобы плясали веселее.
— Ты дурак.
— Я умный, Артур, и очень сильный. Мне казалось, что сильнее меня здесь никого нет. Разве что твой Бог. Отчасти, может быть, я решил прогнать плясунов для того, чтобы доказать твоему Богу… — Флейтист вздохнул. — Но себе я все равно говорил, что делаю это для вашей безопасности. Я шел, шел и шел, но все никак не мог дойти до нужного холма. Если бы я был человеком, то решил бы, что заблудился, а так, — Флейтист развел руками, — от большого ума все беды. Я знал, что не могу заплутать, и продолжал идти. Решил, что ошибся, неверно оценил расстояние. У меня мало опыта в хождении по земле.
Артур отвел глаза от пляшущей ведьмы — смотреть на них долго было так же опасно, как и слушать их смех.
— Именно на звук я и ориентировался, — кивнул Флейтист, по обыкновению угадывая чужие мысли, — потом, когда понял, что зашел очень уж далеко, я взлетел… — Он дунул в флейту, та вскрикнула испуганно и дико. — Я взлетел, — повторил Флейтист, — и увидел Цитадель совсем рядом. Как будто я все время шел по кругу, вдоль стены. Я сильно разозлился, меня вообще легко разозлить, ты знаешь. А эти еще и смеялись. Я разозлился и подумал, что если так — пусть им будет хуже. Решил, что поднимусь на стену и оттуда сыграю так, чтобы на день пути вокруг вся дрянь передохла. Я уже почти влетел во двор… — Он вздохнул, судорожно, со всхлипом. И замолчал.
Удивляясь сам себе, Артур положил руку на худое, костистое плечо. Чуть сжал пальцы. Жалеть Флейтиста было глупо, но людям свойственно делать глупости.
Прозрачные крылья приподнялись и опали, шелково зашелестев.
— Я успел развернуться, — продолжил Флейтист, — там, во дворе, не было трупа. У меня — был, я так и не удосужился прибраться до конца, а там, в той Цитадели… плясуны зачаровали меня. Меня! И я… я их испугался.
— Их нужно бояться, — негромко сказал Артур, — ничего плохого в этом нет. Все правильно. А раз ты смог уйти, значит, ты и в самом деле сильнее всех в Долине. Просто… ну, их ведь больше.
— Я не ушел, — Флейтист смотрел в мозаичный пол, — я улетел. Такой вот я могучий и бесстрашный. Я полетел вверх, все время боялся, что уткнусь в купол раньше, чем выйду из?под действия чар, но ничего, не уткнулся. А когда огляделся, уже оттуда, сверху, знаешь, где я себя обнаружил?
— Над Триглавом.
— Да.
— Плясуны, — произнес Артур, вспоминая, — иначе говоря, пляшущие ведьмы, не причиняют физического вреда, но накладывают чары, искажающие восприятие пространства.
— А потом гонят людей, как овец, — кивнул Флейтист, по?прежнему глядя в пол, — тела и души к столу господина. Что ему нужно, Светлый рыцарь? Раньше он не смел покуситься на меня.
— Я не знаю. — Артур вновь глянул в окно. — Я думал, мы прогнали его еще тогда.