— Аж за двадцать? Ей сколько, ведьме твоей?
— Много.
— А не проще у нее самой спросить, из какой она семьи?
— Нет. Не скажет.
— Почему же?
— Ну, — Артур пожал плечами, — она старше, чем выглядит. Зачем ей в этом признаваться?
— Какое положение занимает Ирма среди диких магов?
— Она там главная.
— Что?!
Лошадь под сэром Германом всхрапнула и нервно дернула головой.
— Скоро интуиты станут опасны, — спокойно продолжил Артур, — решайте, брать ее сейчас или дать им возможность пожить спокойно. Может быть, они окажутся нам полезны.
— Ты иногда пугаешь меня, безгрешный мальчик, — заметил командор после паузы.
— Я сам иногда боюсь, — вздохнул Артур.
— Знаешь, единственное, что утешает, это твое нежелание врать младшему брату. Вроде как есть еще совесть.
— У меня? Нету. Если мы не накроем диких магов, это сделают Недремлющие. Они всех убьют.
— А людей убивать нельзя.
— Да. Ирма хочет объединить все мэджик?буки в одну большую книгу. Чтобы любой маг умел взять любое заклинание. Или несколько. Или все. Сразу. Раньше никто этого не делал.
— Сеть, — странным голосом произнес сэр Герман, — глобальная. Господи, твоя власть, и за что нам это?
— Это же хорошо, — удивился Артур, — хорошо, если у нее получится. Значит, дозволенные маги тоже так смогут. А интуитов мы повыловим и отправим на покаяние.
— Сеть, скорее всего, означает еще и быструю связь.
Дозволенным не дадут этого сделать.
— Ну, — Артур пожал плечами, — значит, будем работать с дикими.
— Дикие маги, глобальная сеть да еще жемчужина. Скажи?ка мне, брат Артур, она как?то подключается к мэджик?буку?
— В… как вы назвали… в сети? В сети подключается. В том и смысл.
Командор мрачно присвистнул:
— Ты понимаешь, какой силой станут дикие маги?
— Я потому и хочу выяснить, из какой Ирма семьи. Если из знати — она останется хозяйкой навсегда, пока не умрет. Если просто из богатых, власть может смениться. Это опасно.
— А с Ирмой, значит, неопасно?
Артур покачал головой.
— Бог есть любовь, — пробормотал он с легкой насмешкой. — Вы только прикажите.
— И что?
— И она будет счастлива сделать все, что я захочу.
Сэр Герман кивнул. И замолчал. На сей раз надолго.
* * *
«Безгрешный мальчик» выехал чуть вперед, обогнав двух братьев в авангарде. Сэр Герман смотрел ему в спину, слегка завидуя уверенной, легкой посадке. Сам за вечность, прожитую в Долине, научился, конечно, ездить верхом, но Артуру от Бога дано — так не научишься. Много ему дано от Бога. Иной раз сомнения берут: от Бога ли?
Страшноватый тезис: «Бог со мной». Широкий — оставляет простор для действий. И для мыслей, если только Артур вообще способен задумываться о собственной правоте. Кажется, что нет.
Сэр Герман, пока разговаривали, нет?нет да заглядывал в сияющую синеву чистых?чистых глаз. Ждал, может, мелькнет там, в глубине, хотя бы тень сомнения?
Не дождался.
Артур не сомневается. Не умеет просто. Хорошо ему, наверное, жить с этой ясной и светлой уверенностью в собственной правоте. Наверное. Чтобы понять, надо попробовать, но не дано. Самому не дано вот так, легко и безмятежно лгать, предавать, убивать, любить. Ведь любит же! Он по?настоящему любит своих женщин, и в голову не придет мальчишке, что с Ирмой он поступает не просто нечестно — подло.
Убивать людей нельзя. Недремлющие Ирму убьют. Значит, спасать надо. А какой ценой, об этом благородный сэр Артур и не задумается даже. Для него никакой цены нет. Есть любовь. Его любовь к красивой ведьме. Ее любовь к нему.
Давным?давно, уже в этой жизни, но в такие незапамятные времена, что и не верится: было ли? Давным?давно, когда Артур еще не стал Миротворцем, ордену довелось столкнуться с житником. С настоящим духом жатвы, выросшим, вошедшим в силу, проросшим уже из удобренной трупами земли. Было поле, дорога, рассекающая его надвое, и были дети, малышня — самым старшим едва ли исполнилось десять. А еще были рыцари Храма — монолит веры, доспехов, оружия, через который тоненькой змейкой побежала трещина нерешительности.
Храмовники воевали с чудовищами — не с детьми.
И было солнце в синих глазах Артура, спокойного, как всегда невозмутимого. Солнце бликами танцевало на лезвии топора, пока сталь не почернела от крови.
Черная кровь.
Это вывело из ступора остальных, и с монстрами в детском обличье разделались быстро. Прикончили, потом сожгли. Но сэр Герман долго не мог забыть высокого, синеглазого мальчика, что, поразмыслив лишь мгновение, взял топор и пошел убивать детей.
Легко. Без тени сомнения. Ибо нечисти не место под солнцем, как бы эта нечисть ни выглядела.
Да. Забыть не мог долго. Как выяснилось, не забыл до сих пор.
И легкую, уверенную руку того же мальчика, когда он в несколько штрихов открыл своему командору темный и ясный взгляд Богородицы. Взгляд, от которого перехватывало дыхание и сердце щемило, а в горле вставал комок. И она улыбалась.
Святой?
Проклятый?
Он явился, чтобы спасти Единую Землю от Зла. Да, возможно. А возможно, он и есть то самое Зло.
«Бог со мной».
А возможно, он и есть то самое Зло.
«Бог со мной». Это не страшновато.
Страшно.
* * *
К вечеру сошли с тракта, углубились в Пустоши по кажущемуся бездорожью. Дальше предстоял путь по древним насыпям с проложенными по ним рельсами. Рельсы еще лет двести назад сняли на железо, а наметенная поверху пыль давным?давно слежалась до каменной твердости, превратив насыпи в удобную, хоть и небезопасную дорогу. На трактах, конечно, патрули, зато поверху быстрее.