Бросив топор, Артур перехватил крикуна в воздухе, перекатился с ним по траве, смягчая падение.
— Убьешься, придурок. — Он выдернул из рук заткнувшегося человечка тонкий кинжал. — Кто ж так летает?
— А… а как? ?задохнувшись, спросил летун.
— Низко.
. а как? ?задохнувшись, спросил летун.
— Низко. Не спеша. И уж не с такой ковырялкой наизготовку. А если б ты на него напоролся?
— Я думал, вдруг враги.
Артур покачал головой, не глядя, бросил кинжал за спину и, потеряв к гостю всякий интерес, вернулся к своим вещам.
Гость же, напротив, с искренним восторгом проследил, как его оружие, сверкнув, описало в воздухе дугу и до середины лезвия вонзилось в стену дома. Высоко. Зря не достанешь, а и достанешь — не вытащишь. Он все?таки попробовал: поднявшись на цыпочки, добросовестно тянул и дергал рукоять, украшенную чешуйками волчьего пауропода, но кинжал как будто врос в шершавое дерево.
Оставив попытки вернуть оружие, человечек присел поодаль от Артура и, положив руки на коленки, а подбородок на руки, принялся наблюдать за рыцарем.
Артур же расстегнул одну из сумок, вытащил куртку из тонкой, почти прозрачной кожи. Разгладил ее на траве, придирчиво проверяя каждый шовчик, каждый стежок тончайшей металлической нити. За курткой на свет явились такие же тонкие перчатки. Прозрачные, выгнутые пластины поножей. Шлем точь?в?точь как у рыцарей Храма. И, наконец, дивной красоты пояс, набранный из тяжелых золотых блях.
Пояс на фоне невзрачных доспехов смотрелся чуждо, прямо?таки вызывающе. Незадачливый летун открыл было рот… и закрыл.
Артур не обращал на него внимания, задумчиво перебирал пальцами чуть потертый у пряжки подбородочный ремень, подергал, рванул резко. Ремешок держался, но…
— В Грачах делали? — подал вдруг голос незнакомец.
Артур отложил шлем и глянул на гостя внимательнее.
Тот был невысок ростом. Сравнительно молод. Темноволос, как большинство людей в Единой Земле. А глаза большие, полные какого?то непреходящего изумления. Впрочем, после полета, что пережил этот малый, изумляться негрешно.
— Как звать? — буркнул рыцарь.
Человечек задумался и признался после паузы:
— Не помню.
— Из Долины?
— Из Единой Земли.
— Угу. — Рыцарь кивнул. — Здесь зачем?
— Помощи просить.
— Ага, — Артур достал из бездонной сумки полевую форму храмовника, развернул, встряхнул на ветерке. Вновь посмотрел на гостя — Колдун?
— Нет! — очень быстро ответил тот.
— Маг?
— Нет!
— Хорошо.
— Мне нужна помощь в очень важном деле.
— Не к нам. — Юноша поморщился и выволок из сумки еще один сверток. — Это к хозяину. Он скоро вернется.
— А вы… вас двое, да? Вы и брат?
— Угу. — Артур продолжал осмотр своих вещей. — Только братишка спит еще. Что скажешь хорошего, музыкант?
— По… почему музыкант?
— Потому что мозоли. — Рыцарь достал из кисета маленькую, побитую трубку и стал неспешно ее набивать. — Что новенького в Долине делается?
— В Единой Земле?
— Ну.
— У меня гитары нет. Я с ней лететь побоялся. Хотите, я вам так песню спою? Ну, то есть расскажу.
— Расскажи. — Артур закурил, окутавшись белесым дымом. — Я хоть знать буду.
— Когда?то был доблестный хайдук Зако по прозвищу Золотой Витязь, — начал Безымянный, чуть покачиваясь в такт собственным словам, — он совершил множество подвигов, победил самого Некроманта, много путешествовал, и неисчислимое множество земель повидал на своем веку…
Артур хмыкнул. Но слушал внимательно.
— И однажды приехал хайдук Зако к некоей цитадели, что воплощением ужаса и скорби высилась на мрачной равнине, бесприютной, безжизненной и безнадежной.
И был в цитадели некто, ненавидящий все живое, кто начал говорить с Зако.
И соблазнил он доблестное сердце льстивыми речами, помрачил чистую душу хитросплетением лжи и недомолвок, не лгал говоривший, но не сказал и правды. Звал он Зако на бой во имя Света, против Тьмы и всех порождений ее, обещал силу и власть, и возможность использовать их на благое дело. И Зако согласился.
Но стоило лишь доблестному хайдуку дать свое согласие на великий бой с великим Злом, как страшно содрогнулась цитадель, и громко расхохотался говоривший с ним:
— Отныне, о доблестный хайдук, твое тело станет принадлежать мне! А ты, безгласный, бездыханный, бессильный, будешь во веки веков охранять цитадель.
И стало так.
С тех пор душа хайдука, заключенная в камень, пребывает в цитадели, бессильная изменить свою жалкую участь.
Но Некто не знал, что, когда отбирал он тело у Золотого Витязя, возмущение мира стало столь велико, что умершие восстали из могил… Во всяком случае, один восстал, — добавил рассказчик, запнувшись. — Ваш покорный слуга.
— Так ты еще и мертвый? — без особого удивления уточнил Артур.
— Ну… да. Я умер, а потом вот… вот так.
— Ясненько.
Юноша выбил трубку о камень. Встал. Поднял топор. И аккуратно приложил собеседника обухом по темени.
Тот упал, не издав ни звука.
Артур крепко связал тело добытой все из тех же сумок веревкой. Взвалил на плечо. Отволок к своему опустевшему гробу. Сбросил гостя туда — благо тому хрустальный саркофаг оказался совсем не тесен. А потом задвинул на место прозрачную тяжелую крышку.
— Отдохни, покойничек. — Рыцарь поднял, было руку: осенить усыпальницу крестом, но, подумав, не стал. Еще подохнет тот, внутри. А он, может статься, Ольжеху нужный.