— Ладно, ты хотел драки? — Не спеша Бондарь выбрался из?за стола.- Ну покажи, чего умеешь!
Как оказалось, ростом он превышал Вадима не намного, зато был неимоверно широк и массивен, точно медведь. Или как тот же серк — ну, почти. Пуда два форы, прикинул Вадим. И бить умеет профессионально — первый удар был хорош. И скорость, господи!.. Уж не быстрее ли он даже меня? Что ж, поглядим.
Подобравшись, он двинулся навстречу.
— Не мешать! — бросил Бондарь охранникам, и в его руках возникла пара полицейских тонфа, до сих пор виденных Вадимом только в кино. Вот так, сказал он себе, сейчас из тебя сделают отбивную. А ты надеялся на честную схватку — один на один, равным оружием? Романтично?то как, в лучших традициях рыцарства!.
. А вот Бондарь чужд предрассудков.
Они сблизились на середине кабинета и закружили друг против друга, неслышно скользя по паркетному полу. Репрессор явно понимал в единоборствах не меньше Вадима, а к тому же владел арсеналом, неведомым простым смертным. И проникать внутрь него было куда сложней, чем в серка или Шершня,- Вадим скорее угадывал, чем предощущал его маневры, хоти и это могло помочь.
Раз за разом Бондарь атаковал — слишком медленно, чтобы достать, но слишком быстро, чтобы Вадим успел пристроиться к выпаду и провести контрприем. Пару раз он даже схлопотал тонфа по руке, однако боли не почувствовал, как и всегда в горячке боя. Но если попадет в голову, мало не покажется,- там уж чувствуй, не чувствуй, а с катушек слетишь.
Вадиму вспомнилось, как гарды Брона гоняли по рукам воображаемые «ядра» и что сказал сам князь об «отсроченной смерти» в исполнении ордынцев. Огненные сгустки Хаоса… «Огненные ядра»! Почему не попробовать? Кому как не мне?
Бондарь снова бросился вперед, с разворота рубанул массивным предплечьем, усиленным тонфа. Мотанув по плечам жаркое «ядро», Вадим выбросил навстречу ладонь и непроизвольно напряг пальцы. Удара он не ощутил, но тонфа вдруг отлетела, как от скалы,- Бондарь даже поморщился. И сразу ударил снова. Недоумевая, Вадим повторил прием — еще уверенней, даже жестче. Этого Бондарю хватило: кажется, репрессор поверил в противника раньше него самого.
Отступив, Бондарь скомандовал:
— Фас, волкодавы!
Вперед ринулись застоявшиеся охранники, сноровисто размахивая дубинками, знакомыми Вадиму столько лет. И приемы против них он вызубрил едва не со школы. Уж этих красавцев Вадим раскрутил за минуту, лишив дубинок и опоры, причем последней — много раз, так что тем надоело падать, тараня на кувырке стены. И скоро «волкодавы» тоже попятились, бессильно ворча.
— Ладно,- сказал Бондарь самым обходительным из своих голосов.- Идите, братец Смирнов,- пока. Надеюсь на скорую и приятную встречу. Конечно, если вы не будете против.
Опасаясь очередного подвоха, Вадим не поверил в это нежданное великодушие, пока та же пара униформенных образин не выпроводила его из мертвенного здания, больше похожего на кладбищенский подвал. И даже оказавшись на тихой улице, уже раскаленной полуденной жарой, он еще долго прощупывал окрестности в поисках «хвостов» — едва выдерживая напор многих сознаний, кишевших вокруг. Однако Бондарь действительно выпустил жертву — во всяком случае, «пока». Странно, что он не попытался навесить убийство на столь удачно подвернувшегося спеца и даже выспрашивал вовсе не про Алису. Словно бы главному репрессору Крепости не надо было ни перед кем отчитываться. Или же он надеялся оправдать себя тем, что охотится на более крупную дичь. Любопытно, на какую?
Лишь Серый Дом скрылся за поворотом, к Вадиму плавно подкатила приземистая машина, а из?за тонированного, слегка приспущенного стекла окликнул вкрадчивый голос:
— Подвезти?
Молча, даже не оглянувшись, Вадим распахнул длинную дверцу и опустился в упругое кресло, больше похожее на лежанку. С удовольствием развалился в здешней кондиционерной прохладе, озирая элегантный салон, плавно сужающийся к корме. Фактически машинка была двухместной, но сзади было запасено еще одно кресло. А между передними помещалась компактная рация — весьма модерновая, судя по дизайну.
— А говоришь, профи,- проворчал он затем.- Какой тут, к черту!.. Как меня выследила, хитрюга? Наверняка ж это был «жучок», да? Только где ты припасла его у себя — при полной?то наготе?
— Зачем тебе вникать в наши хитрости? — улыбнулась Кира.- Просто прими к сведению, что мы тоже не лаптем хлебаем, да и не щи вовсе.
С утра она разительно изменилась, наново наведя марафет по всему телу, от тоненьких ноготков до пушистых ресниц и алых губок, совершенно иначе уложив светлые волосы, облачившись в изящное платье и ажурные туфельки.
С утра она разительно изменилась, наново наведя марафет по всему телу, от тоненьких ноготков до пушистых ресниц и алых губок, совершенно иначе уложив светлые волосы, облачившись в изящное платье и ажурные туфельки. Теперь Кира смотрелась безупречной светской дамой, и странно было узнавать в ней то растрепанное существо, голышом шлепавшее по заснеженным лужам, запросто управлявшееся с пулеметом, а после ластившееся в ворохе тряпья к такому же одичалому самцу. Даже вела себя она сейчас по?иному, будто набралась лоска от изысканного оформления.