Но самое замечательное, что при всем том серк вовсе не поглупел. Наоборот: успокоясь, его мозг функционировал как часы, отменно решая свои нынешние звериные задачи.
— По крайней мере, это не тот, который за тебя подержался,- сообщил Вадим девочке.- Уже легче, да?
Хотя и тот, кто был на очереди вторым, добавил он мысленно. Но про это Юле лучше не знать, иначе не сумеет снизойти. Конечно, приручать можно даже людоедов, но уж не тех, что питались твоими родными.
Вадим присел рядом со зверем на корточки, разглядывая свисающий с массивного плеча предмет, смахивающий на разбухший и облепленный вычурными наростами пластиковый брандспойт. Из его горла, видимо, и выплеснулась эта прорва тонких жгутов, за мгновение превратившая грозного серка в беспомощный тюк. Вадим даже повертел штуковину в руках — с предельной осторожностью, чтобы случайно не выпустить зверя на волю: не настолько тот присмирел.
— И долго ждать, пока он обретет человечий облик? — с нетерпением осведомилась Юля.- Может, к нему даже вернется речь?
— Поговорить с ним можно прямо сейчас,- откликнулся Вадим.- Только что он расскажет — свою биографию? Она больше не играет роли.
— А что играет?
— Он зверь, Юля,- негромко сказал Вадим.- И с этим ничего не поделать. У него больше нет бога внутри. Но для наружного еще осталась лазейка, и сейчас важно, кто даст ему этого бога — Шершни или мы.
— Мы? — испуганно спросила девочка.- Что ли, серьезно?
— Ты,- с ухмылкой уточнил Вадим.- Он из женопоклонников.
— Совсем здорово! А где я возьму бога, ты подумал?
— Поройся в себе,- предложил он,- авось сыщешь. Теперь от тебя зависит не только собственная благодать. Ты же добрая, Юля! И всегда мечтала заиметь персонального зверя, почитающего тебя за богиню. А чем плох этот — слишком умен, да? Слишком опасен? Тем почетнее им повелевать, и тем нужней ему якорь на стороне, чтоб было кому сдерживать его дикость!..
— А сам чего ж? Твой якорь втрое против моего — по массе.
— Я не умею повелевать,- объяснил Вадим,- в меня это не заложено. Во?вторых, тебя он вознесет куда выше, я чувствую. В?третьих, я?то сумею за себя постоять, а вот тебе не помешает второе тело — уж этот разорвет за тебя любого!
— Ну хорошо, а что для этого требуется? — спросила девочка.- Не стану ж я кормить его грудью!..
— Пока просто посиди рядом. Малыш еще не созрел. Только не касайся тросомета — боже тебя упаси!
— По?моему, он перезреет скоро,- пробурчала Юля, однако послушно подсела к серку, с опаской поглядывая то на него, то на Вадима, удалявшегося от обжитого угла к зеркальной стене.
— Лишь бы свалился не на меня.
По центру стены мостился старенький телефон, служивший для экстренной связи со жрецами. По совместительству он исполнял роль номерного замка: вполне нетривиальное решение и достаточно надежное — если б не острое зрение Вадима. Как бы часто жрецы ни меняли здешний пароль, протирать кнопки перед уходом они не додумались. Потребовалось лишь разглядеть, на каких кнопках осталось меньше пыли, и перебрать с дюжину вариантов. Затем створки разъехались, и — не без трепета — Вадим впервые шагнул в билдерское Зазеркалье.
— Эй, а про меня не забыл? — позвала сзади Юля.- Могу я на минуту оставить эту гориллку без присмотра?
— Ладно, двигай сюда,- разрешил он. Зашуршало сбрасываемое одеяло, и топот голых пяток возвестил приближение девочки. Нырнув в проем, она тотчас обхватила руку Вадима, прижавшись к ней грудью, и с любопытством оглядела священную комнату, где жрецы, по их словам, предавались медитации и раздумьям. Было здесь довольно неряшливо, даже со стола не удосужились убрать: огрызки, пятна, крошки, пара бутылок, благоухающих медовухой,- хотя от подопечных требовали идеального порядка, а полы в залах скоблили через день сами же билдеры. Все?таки в закрытости есть свои минусы: даже уборщицу не пригласишь!..
— Так и пойдем? — спросил Вадим, оглянувшись на девочку.
— Ага,- радостно подтвердила она.- Ты мне не мешаешь.
Усмехнувшись, он повлек Юлю в глубину комнаты, к упрятанному в стене шкафчику, запертому с избыточной основательностью. Немного повозившись, открыл его, пробежался взглядом по полкам. Вадим и сам не слишком представлял, чего тут ищет, однако почти сразу наткнулся на странность.- А вот про это я не знал,- сказал он, снимая с полки пузатый тюбик и аккуратно отщелкивая крышку.- Видишь?
— Чего это?
— «Химия»,- ответил Вадим.- Та самая, пресловутая! Просто втирается в мышцы для преимущественного роста, а прочее прилагается, включая неизбежное озверение. Ай да жрецы, и они не устояли перед соблазном!.. Или на них надавили Шершни? То?то в последнее время стало тяжелее дышать — даже здесь. Правда, мне?то жрецы не предлагали: все ж хватило ума.
Брезгливо, однако с дотошностью он обыскал остальные полки, оставляя в памяти зарубки, и так же аккуратно закрыл шкаф, впрочем, прихватив тюбик с собой — как улику. Затем с Юлей под руку прогулялся по здешним закуткам, довершая осмотр. Составив мнение, направился в ванную, не забывая сквозь стену присматривать за неподвижным, но отнюдь не дремлющим серком: зреть тому, не перезреть.