«И почему?»
«Молодой ишо».
«Ну да, как раз в деды годишься!»
«Вот и я о том».
Вадим еще сдерживался, но из последних сил. Самым неприятным в Кольце была невозможность отмолчаться: наглухо закрыться самому и не влезать в дела других. Вадим и прежде избегал вранья, зато волен был не говорить, чего не хотел. Здесь такой номер не проходил: можно лишь разорвать Кольцо, что еще хуже. Вот ведьма могла уйти в любой миг, как и появиться,- за ней инициатива.
«А вот я люблю тебя!» — отважно выпалила девочка.
«Так берегись любви моей? — усмехнулся Вадим.- Ты любишь, чтобы брать,- а как насчет пожертвований? Или согласна на честный обмен?»
«Чего ты хочешь, ну скажи!»
«Я? Ничего. Живи себе».
«Шиш!.. Тебе не отделаться от меня так просто».
«Ну вот, я же говорил…»
«Из?за тебя я порвала со всеми, сбежала из дома!..»
«Из?за меня?» — Он пожал плечами: такие вот новости.
«А теперь в кусты, да? Причем один».
«Каков мерзавец! — поддержал Вадим.- Не позволяет сесть на шею — а ведь так хочется!»
«После подобных твоих заявлений…»
«Чего бы я ни наговорил, решать тебе,- возразил Вадим.- Слова недорого стоят. К тому ж, как ни называй наши чувства, я отношусь к тебе много лучше, чем ты ко мне».
«Ты что, дружбу мне предлагаешь? — вспыхнула она.- Идиот!.. Я живу втрое меньше и то знаю, что дружить можно после, но никак не до».
«А как насчет родства?»
«Душевного? Это не имеет касательства к слиянию тел! Не путай божий дар…»
«Родство и само стоит немало, разве нет?»
«Но я хочу быть с тобой!» — упрямо сказала девочка.
Вот это уже прямое цитирование — может, бессознательное. Кто?то цитирует книги, кто?то — фильмы… а кто и песни.
«Девочка, я ведь не смогу дать, что ты хочешь. Мне жаль».
«Me too».
«Чего бы я ни испытывал к тебе, толку не будет. Сколько б я ни давал, ты потребуешь всё. А ведь есть другие, которым тоже от меня что?то надо. Как совместить?»
«Какое мне дело до других!»
«А какое им — до тебя? Как аукнется…»
«Плевать на них! — крикнула Юля.- Тебе что, трудно помочь?»
«Не следует помогать тем, кто не выкладывается,- это развращает. Уайльд, помнится, призывал за это наказывать».
«Ты самодостаточен, как гермафродит,- неожиданно сказала Юля.- Тебе не нужна ни служанка, ни любовница, ни жена. Вот если б тебе отрезало ноги!..»
«Ну спасибо,- хмыкнул Вадим.- Кто ж тогда на меня позарится? Кстати, жена — это когда дети,- добавил он.- А ты сама еще ребенок».
«Во всяком случае, перетрахалась я не с одной дюжиной,- мстительно сообщила она.- А у тебя какой счет?»
«Не числом, говорят, но умением…»
«Меня даже насиловали, и не раз,- похвасталась девочка,- потому что я так хотела. Они думали, что подавляют, а ведь все было подстроено. Это я ловила кайф, а они якобы возносились — но потом с размаху влетали рожей в асфальт!.. Кретины — ими так просто управлять, и нитей у них всего ничего: захочешь, не напутаешь».
«Так ты еще и мазохистка?»
Впрочем, чего странного?
«Да,- гордо признала Юля,- я столько уже испытала!.
«Так ты еще и мазохистка?»
Впрочем, чего странного?
«Да,- гордо признала Юля,- я столько уже испытала!.. «Эх, полным?полна коробочка»!»
Кого там называли «изумительным эгоистичным чудовищем» — Челлини, кажется? Восторгаться такими феноменами лучше на расстоянии, а вот столкнуться носом к носу…
«Мне что, обязательно макать тебя в это самое? — спросил Вадим с досадой.- Разве нельзя обойтись? Почему я должен напоминать тебе, на каком свете живешь!.. Думаешь, много радости ты доставляешь? Да от тебя больше хлопот и огорчений, не говоря про потери!»
«А чего же ты хотел от «ребенка»?»
«Ты существуешь за чужой счет и при этом изнываешь от скуки. Еще бы! Ты принимаешь жизнь в узеньком диапазоне — что выпадает из него, уже неинтересно, уже бессмысленно. Твои вкусы, опыт, воззрения умещаются в крохотный кружок — но ведь ты считаешь его Вселенной и кроешь почем зря!.. Ты — готовый маленький паразит, взращенный Крепостью. Что сделала ты для людей,- ему опять вспомнился Данко,- чем отплатила за иждивенчество? Что ты вообще можешь, кроме как ныть да мотать другим нервы? Разве тебя то возмущает, что папуля делает тебя разменной монетой,- нет, тебя не устраивает цена!.. Ты готова продаться, но — дороже».
Какая мука быть правдолюбцем! — добавил Вадим мысленно. К чему мне этот крест? И зачем Юльке такая обуза? Порхала себе по жизни, как мотылек… Вот к чему приводит лишняя близость. Может, не поздно еще…
«Without you just can’t go on,- медленно сказала Юля.- Sweet darling».
И замолчала, отключилась напрочь — эффектный уход. Кажется, и цитирование на сей раз было умышленным. Отдавало театральностью, зато пробирало до нутра. Вадим даже прослезился, как над душещипательной киношной сценкой. Вообще, с возрастом он становился сентиментальнее.
Может, не принимать всерьез? — думал Вадим. Дети ведь переменчивы, как мартовский ветер, и отходчивы на диво, стоит их отвлечь… или приласкать. Ведьмы, правда, не столь управляемы, и предсказать их реакцию совсем не просто. Так чего ждать?
Мотая головой, он прибавил скорость, чтоб успеть выспаться к завтрашнему дню. Отлично началась неделя, лучше не бывает!.. И утешение под стать: «то ли еще будет, ой?ей?ей»,- как сказала бы Юлька.