А те уже занимали места поудобней: в глубине окрестных зданий Вадим ощутил несколько пар глаз, вооруженных записывающей или передающей оптикой,- прямо как на стадионе. Наверно, и монтажер уже наготове, чтоб выбирать картинку поэффектней. И кому это пойдет? Догадаться несложно.
Стальные наездники не спешили нападать, давая жертве проникнуться грозящей опасностью. Тут они ошиблись: конечно, Вадима трудно отнести к прирожденным бойцам, но и труса он праздновал редко. А панике поддавался так же трудно, как ярости. Зато время на подготовку ему предоставили — главная его проблема. Несколько раз Вадим напряг и отпустил мускулы, словно накачивал себя энергией, затем резко выдохнул — почти на вскрике. Все, теперь он готов к схватке!
От прежних мотоциклов ордынские двуколесники ушли дальше других. Помимо бронированных обтекателей, укрывавших ездока от ветра и превратностей судьбы, в них предусмотрели ножное управление, высвобождавшее руки для стрельбы и метаний. Двуколесники «росичей» выглядели мощнее и массивней, однако верткостью уступали ордынским, а в узких переулках Старого Города это нередко играло решающую роль.
И все равно таранить Вадима машиной было глупо: тренированный человек, если не запаникует, увернется от любых лобовых наездов. Но один нукер решил попытался. Бог знает, на что он рассчитывал — может, и впрямь посчитал Вадима легкой добычей.
С ужасающим ревом двуколесник разогнался и взмыл в воздух, на секунду потеряв управление. Отскочив с линии атаки, Вадим пропустил машину мимо и, отклонясь туловищем еще дальше, саданул ногой в самый ее верх — с такой резвостью, будто сам в эти мгновения переключился на форсаж. Плавно кренясь, двуколесник завершил полет, но приземлился уже набок, со скрежетом пропахав асфальт абордажными шипами.
А с боков уже летела к Вадиму пара арканов, раскручиваясь в петли. Тычком ладони он остановил один моток, уронив его вниз. Другой аркан поймал в воздухе и, быстро нагнувшись, надел на торчащий из асфальта штырь — куда, по счастливой случайности, уже упал первый. Тотчас колесники рванулись в стороны, разом вздернулись на дыбы, будто на стены налетели, и — опрокинулись.
Испугавшись, Вадим кинулся к одному из ездоков, упавшему опаснее других, но тот уже выползал из кабины, волоча за собой кнут, которыми ордынцы играючи вспарывали на проштрафившихся одежду — вместе с кожей.
Испугавшись, Вадим кинулся к одному из ездоков, упавшему опаснее других, но тот уже выползал из кабины, волоча за собой кнут, которыми ордынцы играючи вспарывали на проштрафившихся одежду — вместе с кожей. Приподнявшись на коленях, зло замахнулся. С трудом Вадим увернулся от свистящего жгута, нацеленного в лицо, в последний миг вдруг ухватился за кнут и дернул всей массой. Ордынец обвалился лицом вперед и на этот раз, видимо, впечатался крепко, вырубившись напрочь.
Обернувшись, Вадим увидел другого нукера, суетливо пытающегося поднять двуколесник,- третий увяз в кабине, отчаянно дергаясь меж привязных ремней.
— Помочь? — предложил Вадим вполне искренне.- Уж извини.
Нукер развернулся и с визгом бросился на него, ловко орудуя парой многохвостых нагаек. Не раздумывая, Вадим упал ему под ноги. Тот высоко прыгнул, пропуская врага под собой, но Вадим успел поймать ордынца за ступню и уронил головой вниз, сейчас же придавив всеми своими пудами. Даже оглушенный, монгол попробовал сбросить ненавистную тяжесть, и пришлось его слегка примять, чтоб не трепыхался, а уж затем отбирать нагайки. Наверно, это смазало общее впечатление, но в остальном сцена удалась — вполне в русле action?кинушек, популярных среди крутарей.
Вообще, из нынешних любителей маскарада ордынцы выглядели наиболее впечатляюще. Конечно, это было лишь стилизацией — так сказать, вариация на тему стандартных доспехов,- однако живописной. Интересно, что за меха идут на их шапки — уж наверно, не куньи!
Поднявшись, Вадим зашвырнул нагайки подальше и небрежно продолжил путь, краями глаз следя за демоторизованной троицей,- к дальнему краю площади, где уже поджидала давешняя пара коротышей, обогнув место схватки по тротуару. Похоже, идти оставалось немного, однако это мало что значило — каждый метр мог оказаться последним.
И точно, при повороте на финишную прямую Вадим уперся в неохватную тушу, больше похожую на афишную тумбу. Громоздилась она неподвижно, наглухо перегородив узенький переулок, и только зрачки в раскосых глазах двигались, изучая противника. Лицо гиганта было бесстрастным, точно у Будды, вдобавок он не уступал тому дородством. Зато габаритами превосходил намного. Умиляли пухлые, как у младенца, губы, сложенные бантиком.
«Эх, ни фига себе! — изумился Вадим. И кто придумал, будто в Орде нет великанов! А это — Дюймовочка?»
Наметанным глазом он оценил: центнера на три тянет, и рост под два сорок. Уж не объявился ли в губернии собственный сумоист? Господи, да из него можно вылепить троих росичей! Как же взрастили такого? И мне?то что с ним делать? Конечно, «умный в гору не пойдет», но и обойти не удастся. А своими рычагами он вытолкает меня из прохода, точно мальчонку.