С остальными найтами проблем не возникло. Правда, двое ненавидимых «волками» тыкачей, промышлявших тайными убийствами, попытались прорваться сквозь строй, метя пырялами по глазам, но переоценили свое искусство, больше пригодное для нападений из темноты, или недоучли умелость противников. Тыкачей даже не стали убивать — лишь подловили каждого на выпаде, небрежным взмахом срубив ударную кисть, чтобы не пакостил больше. Зажимая кровавые обрубки, они с ворчанием отступили, укрывшись в глубине толпы, безжалостно сдавливаемой росичами.
И ее хозяев не обделили вниманием. Повезло ли Вадиму либо сработали рефлексы,- но своего Шершня он выключил с первого удара. И так же быстро, не вынимая клинков, управился с противником Адам. Зато третий Шершень показал себя крепким орешком, и Брону пришлось драться в полную силу.
Поначалу Глава даже отступил, будто его волна оказалась слабее, но что?то помешало Вадиму рвануться на помощь — и тут не было ни глупой щепетильности, ни страха обидеть. Он чувствовал: Брон набирает обороты, и этот этап ему необходим, чтоб подготовиться к следующим. Князь был столь же громаден, как Шершень, и почти столь же быстр и точен, а вот соображал куда лучше, подлаживаясь под стиль противника, и прибавлял на глазах. Скоро бой выровнялся, затем равенство нарушилось вновь, но уже в пользу росича. Брон даже выбрал момент, чтобы бросить взгляд на Вадима и подмигнуть: мол, наша берет!..
Вспомнив, что от него ждут показухи, Вадим протиснулся сквозь росское кольцо, ощутив его как сплошную теплую волну, и вклинился в гущу найтов, окутываясь мысле?облаком как завесой. Напрягшись, Вадим уплотнил его вдоль нервных волокон, до предела разгоняя сигналы, и переключил мышцы на автоматический режим, только стараясь не отпускать далеко. Свои действия он ограничил обороной, пропуская удары вскользь тела, и только добавлял агрессорам инерции резкими рывками — чтоб они налетали на других, тоже нацелившихся атаковать. Конечно, найты были мощнее и быстрее обычной шушеры, однако Вадим оказался им не по зубам. Не пропустив ни единого удара, он продрался к перепуганному Аркану, разметал охранников и поволок несостоявшегося Шершня обратно, все так же избегая стальных выплесков,- пока снова не пронизал строй росичей. Такая проходка, вкупе с предыдущим, впечатлила бы любого, но обошлась Вадиму куда дороже, чем он старался показать. Зашвырнув пленника в угол, Вадим кивком указал на него ближнему росичу, предлагая посторожить, а сам снова «ввязался в бой», укрощая особо ретивых, чтобы не пришлось их убивать. Вскоре найтов усмирили, вынудив побросать на пол клинки и прочее,- тем более махать этим стало негде, настолько сдавили толпу.
Вскоре найтов усмирили, вынудив побросать на пол клинки и прочее,- тем более махать этим стало негде, настолько сдавили толпу. И последний Шершень наконец пал, оглушенный внезапным ударом эфеса, а Брон с небрежным изяществом разбросал мечи по ножнам.
— Все ж недурная добыча! — отдуваясь, заметил он.- Еще четыре скафандра, не считая содержимого. А что делать с найтами?
— Запереть бы их до утра,- откликнулся Вадим, озирая кабак.- А там по ситуации.
Все?таки без проколов не обошлось. Забытый на время Магистр ухитрился вытащить нож и испортить хорошую вещь, пропоров в сети дырищу. Куда он девался, затем, Вадим в горячке боя не углядел. И узнал об этом, только окликнув Эву. Оказывается, она?то не упустила вожака, но задержать сумела, лишь переступив через Вадимов запрет (возможно, и Вадим поступил бы так, если б хватило духа). Теперь бедняга лежал возле кладбищенской ограды бездыханным, неподвижным и утыканным десятком стрел, словно подушка для иголок. Зная Эву, можно было предположить, что девять стрел его бы не остановило: ведьма не любила лишних расходов — во всяком случае, это касалось боеприпасов.
Согнанных в центр найтов быстро разоружили, заодно избавив от лат и кожанок, и препроводили вниз, в угрюмый сырой подвал, уже оборудованный под казематы. Неизвестно, для кого это готовили, но сейчас помещения пригодилось. Даже тюремщики не потребовались, такими надежными оказались запоры. Зато в самой церквушке оставили засаду, чтобы встречать и размещать по камерам новых гостей, буде заявятся. Что до плененных Шершней и раненого Слона, то их отправили во Дворец. Правда, Брон не вполне понял, зачем Вадиму понадобился «гишу»: изучать или приручать,- однако возражать не стал, уважая силу даже во врагах.
А вот Аркана решили порасспросить, зажав в темном углу,- тем более с испуга тот сделался говорливым и держался нагло, сыпля матюками да угрозами. И более всего стращал Шершнями.
— Вы еще не поняли, во что ввязались! — вставлял он между руганью, сплевывая кровь из разбитого рта (кто?то из росичей успел поучить манерам).- Думаете, это обычная стая? Да они сильнее всех, считая Крепость! Вам не сладить с ними — даже не пытайтесь.
— Мы все же попробуем, ладно? — пророкотал Брон, взирая на добычу с брезгливым благодушием льва.- Что нам терять?
— Вас всех перебьют!
— Тем хуже для тебя, родной: если не вернемся завтра, так и сгниешь в здешнем склепе. Смерть будет долгой и задумчивой — успеешь вспомнить свои, прегрешения.