Дети Ржавчины

— Ну да… — кивнул дед. — Кто ж еще наших тронет? Кому мы еще нужны?

Я решил, что пора прекращать пустую болтовню и переходить к делу.

— Старые вещи есть в деревне, отец?

— А ты пришел наши вещи забрать? — с неожиданной злостью проговорил

старик, прожигая меня взглядом. — Погонщик… — он закончил фразу новым

набором ругательств.

— Вещи у меня свои есть, — твердо ответил я, сбивая с него спесь. — Мне

просто надо знать, откуда вы брали старые вещи.

— Почем я знаю, откуда их брали? Я уже сто лет нигде ничего не беру — ноги

у меня не шевелятся, понял, ты, молодой?!

— Может, кто-то говорил, — терпеливо продолжал я. — Ты же столько лет

прожил, все должен знать здесь. Может, вспомнишь — хорошие старые вещи, не

ржавые.

— Не знаю никаких вещей. Мальчишки тут с железками бегали, а внучата

мои… — он вдруг осекся, лицо его вытянулось. — Слышь, погонщик, а

внучатки мои тоже померли?

— Не знаю… Не видел… — невнятно проговорил я, растерянно обернувшись к

Надежде.

.. — невнятно проговорил я, растерянно обернувшись к

Надежде. — Были там какие-то дети…

Надежда шагнула вперед, заставив меня замолчать.

— Ну что ты, дедушка, — напористо заговорила она. — Внучата твои живые,

спаслись. Только они ушли отсюда.

— Внучатки мои толковые, — мигом успокоился дед. — Знают, когда надо

уходить.

Надежда вновь отступила за мою спину, успев бросить на меня негодующий

взгляд.

— Были у них железки, — неожиданно сказал старик. — Таскали их из омута и

сюда тоже приносили. Бывало, что торговцы старое железо спрашивали. Я,

правда, не смотрел за этим, насмотрелся уже…

— Из какого омута, отец? — переспросил я, многозначительно взглянув на

девушку. — Где он есть, этот омут?

— Ты погоди, молодой. Я говорю, что пацаны ныряли, да только достать никто

не мог. Там обрыв, весь в камнях. Глубоко. И я вроде нырял, когда малой

был. Что-то там видел, а что — не помню уже.

Я почувствовал, что Надежда схватила меня за рукав. Она что-то шепнула

мне, но я не разобрал, потому что все внимание было приковано сейчас к

старику, который лежал, разбитый параличом, чесался, гнил заживо и не

знал, что слова его для нас дороже любого клада.

— Где омут? — настойчиво повторил я.

— Да что ты заладил про свой омут?! — с досадой отрезал дед. — Езжай через

деревню, а за мостком сворачивай — сам увидишь, там два холма рядышком,

как шишки торчат. Прямо промеж них и бери. Там по камушкам, по камушкам —

не заблудишься. Если пешком пойдешь — долго добираться будешь, а на телеге

— еще дольше. Дороги нет, колеса в камнях увязнут. Пешком ловчей.

Мы с Надеждой снова переглянулись. Я поднялся.

— Поехали, что ли? — слабо проговорил старик. И откинулся на свои тряпки,

отвернувшись. Голос его вдруг стал слабым, почти неслышным, словно все

силы он потратил на разговор с нами.

— Ну, езжайте, куда хотите. А я подыхать останусь… Он больше не сказал

ни слова. Как будто нас вмиг не стало в его доме. Либо потерял интерес к

нам, либо действительно лишился всяких сил. Мы попрощались и поспешно

выбрались на свежий воздух.

— Мы так и оставим его? — проговорила Надежда.

— Хочешь с собой взять?

— Нет, но… Нужно что-то для него сделать… воды принести, может.

— Не беспокойся. Воду он сам себе носит.

— Откуда ты знаешь?

— Там бадья с водой стоит. Старик, похоже, только притворяется

парализованным.

— Зачем?

— Мало ли… Чтоб разбойники пожалели, не тронули, например.

— Как это все дико, — проговорила девушка, поежившись.

— Ничего, привыкнешь… Что ты думаешь насчет этого омута?

— Я все поняла, — ответила она. — Нужно только съездить туда и проверить.

— Что поняла, что проверить?

— Сначала поедем. Ничего не буду говорить, пока сама не увижу.

Я лишь чертыхнулся про себя.

ОМУТ

Огромное круглое озеро мы увидели издалека. Оно разлилось в большой

впадине, над которой нависали те самые холмы-шишки, описанные стариком.

Блуждать было, в общем, негде, мы почти сразу нашли нужное направление,

хотя путь растянулся на несколько часов. Старик оказался прав: наша

лошадка едва тащилась по камням, через которые тяжело и неохотно

перекатывались колеса. Я даже хотел скинуть с повозки ставший ненужным

навес, чтоб было чуть полегче, но Надежда отговорила.

Она по-прежнему помалкивала, но по ее глазам я отлично видел, что

объяснение предстоит в самом ближайшем будущем.

Что-то обдумывая или

вспоминая, она внимательно рассматривала окрестности.

Мы остановились на самом берегу, в нескольких шагах от воды. Озеро было

очень спокойным, даже каким-то мертвым. Вдоль берега, я не увидел ни

единого кустика ивы и ни клочка осоки. Вода была очень чистой, она мягко

гладила гальку, не создавая никакого шума. Все это напоминало

искусственное сооружение — например, мелиорационный бассейн.

Далеко на противоположном берегу круто вздымались склоны холмов. Надежда

встала на повозке, медленно осмотрела берега — Я следил за ней, пробуя

угадать, что она видит. Угадал лишь одно: ее что-то расстроило.

— Туда, — девушка показала влево, где берег ощетинился скрученными

железными балками, торчащими из груд желтых камней.

Лошадь пошла медленно — я жалел ее и не подгонял. Надежда не выдержала —

спрыгнула с повозки и пошла вперед, все быстрее и быстрее. Она

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138