Дети Ржавчины

Два раза мы останавливались, чтобы дать дорогу крытым экипажам с

маленькими темными окошками.

— Кто-нибудь знает, куда мы едем? — спросил я, чтобы разрядить тягостное

молчание.

Ответом была подозрительная тишина. Переспрашивать, унижаться мне не

хотелось, но терпеть пренебрежение было также неприятно. Через минуту

заговорил возница.

— Прорва разрушила полотняную мастерскую Лучистого. Обломки посланника

упали прямо на крышу. Нужно поискать уцелевшие вещи.

Я сказал «угу» и попытался увидеть Холодные башни. В эту минуту цокот

копыт стал более гулким, мы выехали на круглую площадь.

Я невзначай повернул голову. И тут мое сердце будто кольнуло ледяной иглой.

Спокойно. Главное — спокойно.

В центре площади приподнималось широкое овальное возвышение из серого

камня. На нем я увидел очень ржавую деформированную конструкцию,

напоминающую поваленную набок буровую вышку. Вытянутая десятиметровая

пирамида, собранная из балок и уголков, направляла свое острие в сторону

Холодных башен.

У меня по коже поползли мурашки. Забыв про все на свете, я соскочил с

повозки и подбежал к постаменту. Память, как разорванная артерия,

толчками, порциями, всплесками выдавала обрывки картин и образов, которые

непременно сходились на этой ржавой железке, открывшей мне на мгновение

окно в иную жизнь.

Вытянутый железный корпус. Острый наконечник… его нет, видимо,

отломился. По бокам и сверху должны быть короткие округлые крылышки, их

тоже нет, остались только обломки. Изогнутая дуга наверху — это то самое

место, к которому крепился край стеклянного колпака…

Передо мной — остов истребителя. Я протянул руку и коснулся шершавой

ржавчины. Меня словно прошило током. Я не знал, с чем сравнить это

чувство. Словно бы проснулся — и обнаружил в руках сокровище, которое

только что видел во сне.

Только тут я заметил, что с повозки раздаются негодующие крики. Меня

ждали. Я провожал умерший истребитель глазами, пока мы не свернули за угол.

— Что это было? — спросил я. Словно повисла тишина. Похоже, меня тут не

очень любили.

— Старая вещь, — ответил через некоторое время возница. — Давно здесь

поставили, чтобы отпугивать посланников.

— Много она отпугнула, — с презрением проговорил кто-то из работников.

— Сейчас уже никто не верит в старые вещи, — мирно согласился возница.

«А зря, — подумал я. — Во что еще верить, если не в истребители? Чем бы ни

были эти посланники, им стоило бояться истребителей. По крайней мере,

раньше».

В этот момент я понял, что означали металлические детали, за которые в

конюшне привязывали лошадей. Это части древней системы обслуживания

истребителей. Может, топливный трубопровод, может, подводка энергии для

каких-то инструментов. Меня это открытие уже не взволновало и не

обрадовало. Собственно, чему теперь удивляться?

Вскоре мы оказались на окраинах. Я увидел настоящие трущобы —

нагромождения серых уродливых лачуг, среди которых ковырялись люди.

Видимо, это были те, кто стекался к городу, чтобы обрести защиту под сенью

Холодных башен — Но поскольку никто их здесь не ждал, пришлось осесть на

дальних пустырях, настроить убогих жилищ из камней, кусков дерева и

старого железа. Чем они жили, как добывали свой хлеб — пока я не мог

понять.

Хижины были настроены беспорядочно, поселение не имело и намека на улицы

или перекрестки. В конце концов наши повозки намертво застряли в путанице

домов и мусорных куч. Нам пришлось продолжать путь пешком.

Место катастрофы было видно издалека. Обломки посланников возвышались над

серыми трущобами, как кости гигантского животного. Может, они и были

костями. Я еще этого не понял. Мне были видны несколько самых больших

обломков — один закручивался спиралью, как разрез морской раковины, другой

весь состоял из угловатых ячеек и пучков тонких стержней. Что это было —

машина или организм, — я не знал.

Наконец показались первые следы разрушения. По правде сказать, груды

щепок, камней и разбросанные повсюду вещи наводили на мысль о свалке, а не

о городских развалинах. Но иначе и быть не могло, если город изначально

создавался из подручного мусора.

По руинам ползали люди, растаскивали руками обломки, доставали уцелевшее

барахло. Одна женщина — страшно худая и почти безволосая — уставилась на

нас, опознав людей, которые пришли расчищать завалы.

— Здесь поищите, — растерянно сказала она, показывая на обвалившийся дом.

— Должен быть мальчик. Я одна никак…

Ее отстранили с дороги, и мы пошли дальше. Вскоре нас окликнули. Двое

старост сидели на камнях и варили на костре какую-то баланду. Я понял, что

это и есть место, где нам предстоит работать. Старосты были усталыми и

продрогшими — похоже, они всю ночь стояли здесь на посту.

Мы с ходу приступили к делу. Вытаскивать бревна было нелегко, и наша

работа сначала текла вяло. Но потом появился возница с отпряженной

лошадью.

Мы с ходу приступили к делу. Вытаскивать бревна было нелегко, и наша

работа сначала текла вяло. Но потом появился возница с отпряженной

лошадью. Мы цепляли бревна и крупные обломки веревкой, а лошадка

оттаскивала их в сторону. Все найденные вещи — будь то моток полотна или

помятая железная кружка — мы складывали в кучу, за которой приглядывали

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138