Дети Ржавчины

Повторять эксперимент мы не стали, чтобы не переводить боезапас. Учиться

стрелять будут другие люди, а наше дело — вести машины к цели. Мы в этот

раз налетали еще немало километров, пока оба не привыкли к неторопливому и

задумчивому стилю полета нашего бомбардировщика.

Вернувшись на базу, я целиком отдался подготовке экспедиции. Нужно было

собрать инструменты для строительства, сделать запасы одежды и оружия,

законсервировать мясо в бочках с медом, подобрать людей. Я объявил, что мы

сразу сделаем на Новой земле небольшой постоянный лагерь. Люди восприняли

это сдержанно — никто не возрадовался, но и не испугался.

Друг Лошадей по-прежнему лежал в постели большую часть времени, однако с

каждым днем становился все разговорчивее.

Охрана крестьянских огородов проходила как-то сама по себе, без моего

участия и принуждения. Ежедневно Подорожник проводил для пилотов что-то

вроде утренней линейки, где устраивал им «разбор полетов». Его боялись и

слушались. Оставшись без Надежды, он преобразился, стал злым и угрюмым,

перестал прощать другим ошибки и промахи. Мне казалось, ему нравится

наказывать людей, когда кто-то нарушил дисциплину или сплоховал в чем-то.

Отлет состоялся строго в назначенный день. Накануне мы загрузили в

бомбовозы припасы, на ночь я выставил возле них охрану. Хотя отряда

карателей больше не существовало, это не гарантировало полной

безопасности. Кроме того, я приказал охранникам время от времени поднимать

один истребитель в воздух и наблюдать за горизонтом. Если небо начнет

полыхать красными отблесками, экспедицию придется отложить, пока Прорва не

успокоится.

Я волновался перед отлетом. С Надеждой все казалось простым и понятным, но

теперь я остался один на один с техникой, которую толком не знал. Все, что

мы умели, это летать, стрелять и менять баки с топливом.

Утром вдруг закапал легкий дождик. Пошел — и почти сразу прекратился,

словно был каким-то предзнаменованием. Возле бомбовозов собралась почти

вся деревня. Я организовал в дорогу около пятидесяти человек, все прочие

были провожающими.

Пятеро будут вести истребители и следить за обстановкой вокруг. Двое — я и

Подорожник — управлять бомбовозами, еще двое сидеть за прицелами.

Остальные — в трюмах, они простые колонизаторы.

— Приедешь? — спрашивала высокая молодая женщина у хмурого

крестьянина-«чкаловца», перевязывающего веревками мешок со своей кладью.

Они стояли недалеко от меня, и мне был хорошо слышен разговор.

— Приеду, — отвечал крестьянин. — Может, тебя туда заберу. Поглядеть надо,

что там. Может, лучше, а может, нет. Приеду, расскажу. За детишками

гляди…

Я посмотрел по сторонам и увидел Подорожника. И вдруг понял, что только мы

вдвоем вот так, молча и неподвижно, стоим в этой говорящей, волнующейся,

обеспокоенной людской массе. Только нас двоих никто не провожает, и нам не

с кем перекинуться парой слов перед дорогой.

— По машинам! — крикнул я.

Люди молча и деловито начали забираться в люки пузатых бомбовозов. Женщины

не уходили до последнего момента, пока не завыли двигатели. Семь машин —

две основных и пять сопровождающих — поднялись в воздух, перестроились из

произвольного в походный порядок. Один истребитель далеко впереди, четыре

сзади квадратом. В этой «коробочке» — два бомбардировщика. Построение и

следование в заданном порядке мы отрабатывали два дня.

В напарники я взял пилота по имени Догнавший Ветер, того самого, что

подобрал нас после трагедии в горах. Он сразу начал развлекаться — ухватил

прицел и стал разглядывать через него окрестности, сделав максимальное

увеличение. Я потому и выбрал в напарники этого беспечного юнца, чтобы,

глядя на него, самому быть бодрее.

Мы медленно шли на небольшой высоте. Несколько раз пересекали охраняемые

поля, где крестьяне сразу бросали работу и задирали головы, провожая нас

удивленными взглядами. Истребители охраны поднимались в воздух и некоторое

время летели рядом, демонстрируя добрые пожелания в дорогу.

— Интересно, мы будем пролетать Город тысячи башен? — произнес Догнавший

Ветер.

— Не знаю, а зачем тебе?

— Посмотреть охота. Столько про него слышал, но ни разу не видел.

— И я не. видел. Когда вернемся, возьми себе выходной и слетай, посмотри.

Потом мне расскажешь.

видел. Когда вернемся, возьми себе выходной и слетай, посмотри.

Потом мне расскажешь…

Вскоре нам попался первый аэроид, похожий формой на цыпленка табака. Два

истребителя сошли с курса и играючи разбили его в пух и прах. После этого

аэроиды стали встречаться чаще, и порой нам приходилось менять

направление, чтобы не ввязаться в крупное побоище.

Их появление означало, что мы уже подошли к границам континента. И

действительно, вскоре на горизонте появились зазубренные вершины

пограничных гор. Догнавший Ветер долго смотрел на них через прицел, затем

спросил тихо:

— За ними Пылающая прорва, да?

— Точно, — ответил я.

Он сразу как-то подобрался, изменился в лице, готовясь к встрече с тем,

чего боялся, наверное, всю жизнь.

— Не надо так переживать, — сказал я. — Я там уже был и, как видишь,

вернулся.

Мы начали набирать высоту, перестраиваться. Прибавили скорости.

— Вон они… — проговорил мой напарник, — посланники. Выскакивают из-под

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138