веков, чтобы превратить лук из безделушки в грозное оружие. А у этих
столько времени не было. Они от истребителей — сразу к дубине. Даже ножи
хорошие вручную делать не научились…»
Синебрюхий наконец привел нас к большому добротному домине, окруженному
мощным забором. По сути, это была маленькая крепость внутри заставы.
Лошадь пришлось оставить на улице, под присмотром старосты, специально
поставленного охранять порядок у ворот. Калитка оказалась такой маленькой,
что я пролезал туда, скрючившись в три погибели. Похоже, это делалось
специально, из соображений безопасности;
Во дворе нами сразу занялись два достаточно вежливых, но решительно
настроенных старосты, которые отобрали все наше оружие. Даже мой ножик был
изъят и брошен в специальный ящик, поставленный у входа. Подорожник,
чувствовалось, с трудом терпел эти порядки, но не забывал подбадривать
меня взглядом: привыкай, мол.
Начальник заставы уделил нам лишь несколько минут. Как и полагается
классическому полководцу, он был крупным, голосистым и прямым в
выражениях. Простая солдатская одежда украшала его куда больше, чем,
например, расшитый халат красил нашего Лучистого.
Он поздоровался с Подорожником, коротко поговорил с ним б дороге,
поглядывая на меня. Погонщик крутил у него перед носом моими часами,
демонстрировал их волшебные возможности и болтал без умолку, убеждая в
необычайной ценности своего товара. Я с независимым видом стоял у стены.
За те минуты, пока шел разговор, в помещение заглянули человек, наверное,
пятнадцать, и у всех были неотложные дела, все пытались отвлечь начальника
на что-то очень важное. Тот почти не реагировал. Я давно заметил, что
люди, которые умеют организовать свою жизнь и время, никогда не
отвлекаются даже от самого пустякового дела, пока не закончат его.
Наконец начальник закрыл аудиенцию. Махнул рукой и сказал «идите».
— Все прекрасно! — потер ладони погонщик, когда мы оказались за дверями. —
Он отправил нас к своему кладовщику, а уж его-то я уболтать смогу.
Мы прошли пустыми коридорами и выбрались в большой внутренний двор. Я
сразу уставился в противоположный угол, где из утоптанной земли
поднималась потемневшая металлическая полусфера размером с хороший
одноэтажный дом. Большая часть ее, очевидно, скрывалась под землей. На
круглом боку выделялся проход, сделанный силами местных мастеров — кривая
рваная дыра, загороженная деревянным щитом.
— Хранилище старых вещей, — сказал погонщик, заметив мой интерес. — Тебя,
наверно, не пустят. Но я постараюсь уговорить кладовщика, тебе же
интересно смотреть на разное старье?
Он поднял с земли круглый булыжник и постучал по поверхности сферы. Звук
был гулким и глубоким, как от колокола.
— Открывай нору, земляная душа! — крикнул он, нагнувшись к дыре.
— Купцы
пришли.
— Нашли время, — раздался недовольный голос, приглушенный слоем металла.
Внутри что-то брякнуло, деревянный щит дрогнул, заскрипел и отвалился в
сторону. Из темноты на нас уставились два больших желтых глаза. — А это
кто еще с тобой?
— Подожди, — бросил мне Подорожник и пролез внутрь. Хозяин немедленно
задвинул за ним дверь.
Я сел на корточки и принялся оглядывать двор. Смотреть, собственно, было
почти не на что. У стены тихо умирали, рассыхаясь под солнцем, две древние
повозки. Полнощекий мальчишка, одетый в одну лишь короткую рубаху,
подметал площадку вдоль стены дома. Между двумя сарайчиками раскачивались
веревки, на которых сушилась рыба. Больше остановить взгляд было не на
чем. И даже слушать было нечего — двор казался тихим, словно кто-то
объявил выходной.
Я посмотрел наверх. По краю крыши не спеша прохаживался староста, бросая
на меня равнодушные взгляды. На его месте я сейчас скинул бы кожаную
куртку и позагорал.
— Заходи, — раздался бодрый голос Подорожника за спиной. — Я его уговорил.
Под сводами железной крыши меня обняла прохлада подземелья. Я увидел в
свете масляных ламп большой круглый зал, заваленный грудами каких-то вещей.
Полумрак не позволял хорошо рассмотреть их. Но я понял, что врытая в землю
сфера — только вход в главное подземелье. В стенах темнели проходы.
Хранилище расходилось и вширь, и вглубь.
Я переключил внимание на хозяина хранилища. Он напоминал огородное пугало.
Казалось, его собрали из тряпочек, ремешков, подвязок и прочего вторсырья.
Даже его лицо, закопченное лампами, казалось тряпочным. Одни лишь желтые
глаза оживляли унылый вид вечного подземного жителя. «Типичный Плюшкин!» —
подумал я.
На полу лежали два уже знакомых мне предмета, похожих на сложенные штативы.
— Это они? — спросил я.
— Да, — самодовольно кивнул погонщик. — Иглострелы. Оба уже наши. Вернее,
один наш, второй — Лучистого.
Он так неприкрыто торжествовал, что мне захотелось пожать ему руку и
сердечно поздравить с этой коммерческой победой. Однако я унял иронию.
Возможно, вещь окажется полезной. Да и посмотреть ее было любопытно.
Кладовщик что-то пробурчал, недовольный нашей радостью. Похоже, он считал,
что его бессовестно обманывают в этой сделке. Он положил часы в поясную
сумку, похлопал по ней ладонью. Но остался недоволен и переложил в другую
сумку. Затем снова вынул.
— Минутку, — сказал я и взял часы из его руки. — Можно вот так…