ходит тут и там и от нечего делать дарит людям знаки внимания. Я
остановился — пришло отрезвление. С чего, собственно, я взял, что перемены
приведут к лучшему? С какой стати я уверен в своей неуязвимости? Ведь до
сих пор ни один человек не позавидовал мне — погонщику.
И с этой минуты моя радость поутихла. В душе поселилось нормальное рабочее
настроение.
Вечер накануне отъезда я провел в комнате Подорожника. На столе было полно
еды и несколько кувшинов со спиртным. На кровати старшего погонщика
расположились две не очень свежие девицы, которые ничего не говорили, а
только смеялись невпопад. Их лица были мне знакомы, я даже знал, что одну
зовут Потерявшая Ребенка. Хозяин не обращал на них ровно никакого
внимания, меня же в этот вечер они раздражали, и я старался пореже
смотреть в их сторону.
— Боишься? — насмешливо поинтересовался Подорожник, в очередной раз
наполняя кружки.
— Нет, — не раздумывая, ответил я.
— Врешь, — так же быстро сказал погонщик. — Скажи правду. Кого ты
стесняешься, этих? — он кивнул в сторону своих подружек. — Хочешь, я их
выгоню? — Хочу. Но вообще я сказал правду. Я пока не знаю, чего должен
бояться.
— Скоро узнаешь. Как окажешься на пустой дороге да увидишь над головой
посланника — все узнаешь. И когда ножи полетят из кустов — тоже узнаешь.
— И что мне делать, если увижу посланника?
— Крикни погромче — и напугай его! — ответил погонщик и расхохотался.
— И что мне делать, если увижу посланника?
— Крикни погромче — и напугай его! — ответил погонщик и расхохотался.
Через секунду он стал серьезным. — Ничего не надо делать. Ехать спокойно
надо и думать о своем. Ведь это судьба. Он может убить, а может и мимо
пролететь.
— Что же случается чаще?
— Чаще? Бандитский нож чаще, ясно? Кстати, что это за штука у тебя?
Он показал на мой пояс, где с сего дня висел новый нож. Я нашел неподалеку
мастерового, который за недоеденную миску жареной рыбы сделал клинок из
древней металлической пластины, подобранной мной на расчистке завалов.
Вещь вышла довольно уродливой, но практичной. А главное, был сохранен
узор, который я любил иногда рассматривать. Подорожник покрутил нож в
руках.
— Хм… Старые вещи, говорят, приносят удачу. Но только какой прок от этой
игрушки?
— Прок вот какой, — спокойно сказал я, забирая нож. И затем коротким
движением бросил его в стену. Лезвие вошло в доску на пару сантиметров.
— Ты хотел меня этим удивить, Безымянный? — лениво проговорил погонщик. —
Но я и так знал, что ты стоишь дороже, чем многие думают. А ну!..
Он с неожиданной прытью вскочил и, молниеносно выхватив тесак, прыгнул на
меня. Девицы пискнули. Так получилось, что я опоздал на долю секунды, мое
оружие осталось за поясом. Поэтому пришлось воспользоваться табуреткой, в
которой и застрял тесак погонщика.
— Я же говорил, — изрек он, садясь на место и убирая оружие. — Ты не тот,
за кого себя выдаешь.
— Я ни за кого себя не выдаю.
— Я тебе не верю, — ответил он, погрозив мне пальцем.
Он очень много пил. Ему хотелось сейчас порассуждать, поучить меня
уму-разуму, поэтому я даже не стал приставать с расспросами, куда мы
завтра отправляемся и на какой срок. Это можно выяснить и утром.
Дверь открылась, на пороге показались двое. Одного я знал — это был
Медвежья Лапа, погонщик, с которым мы ездили разбирать руины. Второй
пришелец казался незнакомым, хотя, возможно, я когда-то мельком видел его.
И одеждой, и телосложением он смахивал на Медвежью Лапу. Волосы на его
голове и лице торчали клоками, а на щеках росли три большие родинки. Он
был похож на театрального лешего.
— Где пропадали? — поинтересовался Подорожник.
— Собирались, — ответил «леший».
— Все готово — и вещи, и лошади, — добавил Медвежья Лапа, искоса
поглядывая на меня. — Можем хоть сейчас отправляться.
— Достаньте из-под кровати кружки и присоединяйтесь.
Гости прошли на середину комнаты и огляделись, не зная, куда присесть.
— Пошли вон отсюда, — скомандовал Подорожник девицам, занявшим его
кровать. — Далеко не уходите, может, еще позову.
Все расселись, забулькало вино.
— Выпей с нами, Безымянный, — пригласил старший погонщик. — Завтра мы
вчетвером уезжаем отсюда. Вот этого зовут Утопивший Лошадь, но мы кличем
его Свистун. А это — Медвежатник, Медвежья Лапа.
Мы выпили. Затем завязался разговор, из которого я очень быстро
выключился. Погонщики вспоминали какие-то свои байки, переговаривались
малопонятными фразами, посмеивались над странными шутками. В этой комнате
я вдруг остался один.
И тогда меня пронзило тревожное чувство. Я четко осознал, что завтра
отбываю навстречу неизвестности, а здесь не остается никого, кто бы меня
искренне ждал. Во всем этом мире нет человека, которого бы волновала моя
судьба. И если сбудется пророчество Подорожника и я лягу где-нибудь на
обочине с разбойничьим ножом в спине, не останется ничего, кроме праха.
Ни
воспоминаний, ни слов, ни дел. Этот мир прекрасно обходился без меня и
будет обходиться дальше.
И тогда я снова ощутил настоящую, неудержимую, горькую тягу в тот край,
где меня действительно ждали.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДОРОГА
Перед сном я много думал о предстоящей дороге. Мне столько разного о ней
наговорили, что я ожидал увидеть что-то из ряда вон выходящее. Казалось,