скрипел зубами от бессилия. Надо было быстрее учить крестьян летать, брать
в союзники все новые и новые деревни, чтобы сегодня отправлять беженцев не
по крупицам, а тысячами. Нужно было вычислять и открывать новые хранилища,
гнать на базу больше техники. Когда Надежда была жива, казалось, что все
это мы успеем. И с переселением не торопились, поскольку с истребителями
мы и так находились в безопасности.
Теперь же оказалось, что техники мало, людей еще меньше, а времени вообще
нет. Я не был виноват в том, что высшие силы решили именно сейчас устроить
на этой земле апокалипсис, но это не утешало.
Я опустил машину на стоянку, вылез — и вдруг увидел растерянные лица
охранников.
— Там… это… — промямлил один. — Там… в общем, приехали.
Я кивнул и пошел к центру деревни. На площади стояло несколько дорогих
крытых экипажей, возле них гарцевали вооруженные всадники — не меньше трех
десятков.
Дверца одного из экипажей открылась, и я сразу узнал шарообразную голову
Лучистого. Я остановился, пытаясь определить, с миром ли он прибыл. Как
назло, почти все наши люди работали на хранилище. На базе осталось лишь
несколько охранников и две машины, включая мою. Да и не успеть до них
добежать, если что случится…
Лучистый неловко вышел из своей кареты и остановился. Вслед за ним на свет
выбрался еще какой-то человек — седой и ссутуленный, одетый почти так же
богато, как и повелитель. Незнакомец перекинулся с Лучистым несколькими
словами и направился ко мне.
— Здравствуй, Безымянный, — с приторным дружелюбием проговорил он,
растягивая старческие губы в улыбке.
Я уже отвык от этого имени, все давно называли меня Олегом, но спорить не
стал. Лишь кивнул в ответ.
— Вот, все про тебя говорят, и Лучистый тоже решил тебя проведать.
— Милости просим, — я пожал плечами.
— Подарки привез, они там, в повозках. Вино, крупу, безделушки разные.
Оружие брать не стал, у тебя, говорят, и так его хватает.
— Ближе к делу, — попросил я. — У меня мало времени. Во-первых, кто ты
такой?
— Да-да, конечно! Я ближайший друг Лучистого, советник и верный слуга.
Может, мы и встречались раньше, но я что-то запамятовал.
— Да где уж тебе помнить простого конюха… Что надо?
— Помнится, ты предлагал, чтоб вы с Лучистым вместе командовали твоей
армией. Знаешь, он решил согласиться.
— Поздно, — сказал я, развернулся и пошел прочь, удивляясь наглости
землевладельца.
— Постой, постой! — раздался сзади лебезящий голос. Я не собирался
останавливаться, но тут услышал конский топот. Повернулся, готовясь при
необходимости быстро выхватить пистолет.
Я не собирался
останавливаться, но тут услышал конский топот. Повернулся, готовясь при
необходимости быстро выхватить пистолет.
На этот раз меня догонял сам Лучистый. Два всадника сопровождали его.
— Не уходи! — землевладелец замахал руками. Я не заметил и следа той
надменности, что была в нем прежде. — Давай обсудим, договоримся!
— Не договоримся, — ответил я. — Мы улетаем отсюда, нам незачем
договариваться.
— Я знаю, знаю! — заверил меня Лучистый, подойдя на расстояние трех шагов.
— Но может там, в другом краю, мы начнем действовать вместе?
Я снова подивился его наглости. Он разговаривал, словно ничего не
произошло, словно его каратели не сожгли деревню и не пытались убить меня.
— Уже ничего не нужно, — сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. — У
нас хватает хороших командиров.
— Ну, пусть так, — с легкостью согласился он. — Но, может, ты согласишься
дать несколько своих чудесных машин, чтобы переправить на Новую землю
меня, мои вещи и людей? Скажи, сколько нужно заплатить.
Я хотел тут же выгнать его в шею из деревни, но передумал. Его люди имеют
право спастись вместе с остальными. Да и он сам тоже.
— Не нужно ничего платить. Можете располагаться у нас и ждать своей
очереди. Если не боитесь…
— Постой, а зачем очередь? Я же сказал, что хорошо заплачу.
Он быстро сунул мне тяжелый шелковый мешочек. Я машинально взял.
— Значит, так, — деловито проговорил он, считая, что я уже куплен. — Со
мной будет восемьдесят человек и пятьдесят лошадей. Кроме того,
понадобится большая машина, чтоб перевезти одежду и запасы из амбаров. Не
знаю, брать ли мебель. Лучше, наверно, взять, чем потом делать новую?
— Какую еще, к черту, мебель?! — процедил я и швырнул деньги ему под ноги.
— Если ты хочешь улететь, я, может, помогу и тебе, и твоим людям. Но
никакой мебели и одежды ты не повезешь, даже если крестьяне пожалеют тебя
и не закопают здесь же. Все твои вещи будут разделены между другими
людьми. Все клинки ты так же отдашь людям. Инструменты, оружие, еда,
лошади — все будет в общем распоряжении. И знай, что там тебе не позволят
наращивать жир, пока другие работают на тебя. Ты будешь вместе со всеми
пахать землю, валить деревья и ходить в караулы. Ты будешь жрать ровно
столько, сколько заработаешь, ясно?
— Но я не могу всего этого, — с сожалением произнес Лучистый, невинно
глядя мне в глаза. — Ведь меня перестанут уважать люди. Какой же я буду
землевладелец, если стану выходить на поля, как простой крестьянин?
У меня мороз пошел по коже от злости. Я сжал кулаки и мысленно сосчитал до
десяти.
— Если станешь хорошо работать, тебя будут уважать, — сказал я, совладав с