Дети Ржавчины

с умирающей Надеждой подобрали рабочие. Дальше я велел зашторить окна и

сам пересел за руль. Автобус, жалобно гудя, запрыгал по проселку. Уже

стемнело, и разрушенная усадьба выделялась на фоне леса зловещим рваным

силуэтом.

Я не задавался вопросом, как нас вычислило Ведомство — есть достаточно

способов. Гораздо важнее, почему меня не попытались задержать. Или, может,

пытались, но не удалось? Маловероятно.

Я догадывался, для чего понадобилось тело девушки — Наверняка будут делать

вскрытие, анализы, проверять биохимию, изотопы и прочее. Мне вдруг

показалось, что все это время, пока я находился в «автономке», меня

продолжало контролировать Ведомство. Как бы там ни было, сейчас нужно

поскорей убраться отсюда.

Всю дорогу бойцы не выказывали никакого интереса к тому, что им предстоит

делать. Наверняка давно привыкли, что цель любой операции объявляется в

последний момент. Однако, когда мы остановились возле лесных развалин,

начались вопросы.

— Нам туда, — сказал я, светя фонарем в щель фундамента.

— А что там? — спросил Бондарь.

— Там… Подземный ход. Я заранее прошу всех не задавать лишних вопросов.

Кое-что я просто не имею права объяснять.

Кое-что я просто не имею права объяснять. Но предупреждаю — увидите много

интересного.

— Значит, все будет под землей?

— Нет. Все будет на открытом воздухе при ярком солнечном свете. На том

конце нас ожидают несколько десятков людей, вооруженных холодным оружием.

В том числе и метательным. Ваше дело — отогнать их, чтобы мы смогли

свободно пройти. После можете возвращаться, но уже без меня.

— Если там холодное оружие, то автоматы можно было не брать, — заметил

лейтенант. — Обошлись бы и резиновыми палками.

— Вряд ли. Эти люди очень опасны — я не пугаю, а предупреждаю. Возможно,

кому-то из вас придется стрелять на поражение. Тем более, я хочу не только

прогнать их, есть еще одно дело.

Я объяснил бойцам, чего добиваюсь и как им следует себя вести. Было видно,

что они не очень меня понимают, оценивая ситуацию своими мерками. Но я не

имел права открывать им, что через тоннель мы преодолеем неизвестно

сколько световых лет и окажемся в условиях средневекового общества. Пусть

думают, что хотят, моя профессия открывает простор для любых фантазий.

На вагонетке мы уместились с трудом, и я порадовался, что мне прислали

всего пятерых бойцов. Почти сразу навалилась дурнота. Я почувствовал, что

люди заволновались. Дальше было хуже. Кто-то выронил фонарь, кого-то

вырвало.

— Что за черт, — прохрипел командир, сдавливая виски ладонями. — Что

происходит?

Я не сразу смог ответить, потому что чувствовал себя не лучше Других. В

горле застрял ком, в нем вязли звуки голоса.

— Все нормально, — выдавил я наконец. — Потерпите, скоро это пройдет. Это

подземные газы, они не смертельные.

Я не стал говорить, что дело вовсе не в газах. Я догадывался, что

внепространственный перенос для неподготовленного человека — штука

неприятная, но бойцам это знать совершенно необязательно.

— Предупреждать надо, — сдавленно проговорил кто-то за спиной.

Однообразные серые стены ползли навстречу. Люди помалкивали. Я посоветовал

держаться друг за друга, чтобы никто не слетел на рельсы, если станет

плохо. Впрочем, дурнота медленно отпускала — мы приближались к концу пути.

Наконец рельсы кончились. Вагонетка плавно и почти бесшумно остановилась,

бойцы с облегчением попрыгали на каменный пол.

— Надевайте броню, и ни одного лишнего звука, — тихо сказал я.

Мы с Подорожником переоделись в свои кожанки, бросив брюки с рубашками на

вагонетку.

— Мы убьем их, — прошептал погонщик. — Всех до единого.

— Запомни, — ответил я, — сейчас лишь я решаю, что мы будем делать. Тебе

лучше не вмешиваться.

Мы двинулись по тоннелю. Стены вскоре стали неровными — как и положено

обыкновенной природной пещере. Бойцы осторожно крались вдоль них, держа

наготове оружие. По моему указанию горел только один фонарь.

Через несколько минут я услышал приглушенные голоса. Я поднял руку, все

остановились, затихли.

У входа в пещеру ждали двое старост. С улицы слабо доносились голоса и

конское ржание. Я повернулся к лейтенанту, ткнул пальцем в пистолет

Стечкина, пристегнутый к бедру. Бондарь кивнул, щелкнул застежкой кобуры и

передал оружие мне.

— Вы все хорошо запомнили? — спросил я напоследок.

Мне ответили утвердительно.

Я собрался с духом и двинулся вперед. Из-за большого камня мне удалось

разглядеть часовых. У одного был иглострел, у второго — только тесак.

— Эй! — тихо позвал я. — Не стреляйте. Я выхожу… Старосты вскочили.

— Где остальные? — спросил один, держа меня на прицеле.

— Они все мертвы.

— Они все мертвы. Я сдаюсь.

— Ты сам убил их?

— Сам. Горелый сказал, что пощадит одного из нас.

— Выходи…

Я осторожно выбрался из-за камня, встал у входа, щурясь от дневного света.

Вся компания была в сборе. Отряд карателей расположился у подножия скалы,

дымился костер, булькала вода в котелке. Я со злорадством отметил, что

голова у Горелого перевязана окровавленной тряпкой — последний привет от

Надежды и ее магнитной дубинки.

— Он сдается! — крикнул один из моих конвоиров. Все посмотрели в нашу

сторону. Я стоял между двух головорезов, стараясь придать себе понурый и

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138